by Michael A. Cremo and Richard L. Thompson The Hidden History of the Human Race © Original English edition was published by Govardhan Hill Publishing 1994 © Перевод с английского В. Филипенко Майкл Кремо, Ричард Томпсон
НЕИЗВЕСТНАЯ ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
ЧАСТЬ I. НЕОБЫЧНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
ЧАСТЬ II.
ПРИЗНАННЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА
|
ЧАСТЬ II. ПРИЗНАННЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА Глава 8. Яванский человек В конце XIX века значительная часть научного сообщества склонялась к мысли, что человек современного типа существовал уже в глубокой древности – в эпоху плиоцена и миоцена, а может, и раньше. Антрополог Фрэнк Спенсер (Frank Spencer) в 1984 году утверждал: «Обнаруживаемые костные останки древнего человека убеждают, что границы существования человека с современным типом скелета значительно отодвигаются в глубь веков. Этот очевидный факт заставил многих исследователей изменить свои взгляды на эволюцию человека. Одним из таких отступников являлся Альфред Рассел Уоллес (1823–1913)». Уоллесу, как и Дарвину, принадлежит авторство теории эволюционного развития путем естественного отбора. Дарвин считал, тем не менее, сомнения Уоллеса худшей из
всех возможных ересей. Но Спенсер отметил, что вызов, который Уоллес
бросил теории эволюции, «несколько утратил свою силу, а также часть
своих сторонников после того, как стали появляться новые данные о
замечательном открытии ископаемых останков гоминида на острове Ява».
Обратимся теперь к истории вопроса, учитывая то, насколько
ошеломляющей была информация об ископаемых останках яванского
человека и каким образом она была использована для доказательства
большей древности человека современного типа. Эжен Дюбуа и Pithecanthropus Если ехать по западному побережью острова Ява, то сразу за небольшой деревушкой Тринил дорога обрывается высоким берегом Соло Ривер. Здесь в качестве памятного знака установлен небольшой камень со стрелкой, указывающей в сторону выкопанной в песке на противоположном берегу реки ямы. На камне вырезана надпись на немецком языке: «Р.е. 175 m ONO 1891/93», означающая, что в 1891–1893 годах в 175 метрах к северо-востоку от этого места был найден Pithecanthropus erectus. Эжен Дюбуа, открывший для научного мира Pithecanthropus erectus, родился в Эйсдене, Голландия, в 1858 году, за год до того, как Дарвин опубликовал свой знаменитый труд «Происхождение видов». Сын благочестивых католиков, он, тем не менее, был захвачен идеей эволюции, и особенно проблемой происхождения человека. Окончив Амстердамский университет по курсу медицины и естественной истории, в 1886 году Дюбуа становится преподавателем анатомии в Королевской средней школе. Но его настоящей любовью остается эволюция. Дюбуа знал, что оппоненты Дарвина постоянно ссылались на почти полное отсутствие ископаемых свидетельств в пользу эволюции человека. Он внимательно изучил основное и единственно доступное в то время свидетельство – неандертальские образцы. Большинству научных авторитетов, в том числе и Томасу Хаксли, они казались слишком близкими к скелету современного человека, чтобы считаться промежуточным звеном между ископаемыми обезьянами и человеком современного типа. Однако немецкий ученый Эрнст Хэкель (Ernst Haeckel) предсказывал, что кости представителя недостающего звена в конечном итоге будут обнаружены. Он даже заказал портрет существа, которого назвал Pithecanthropus (по-гречески pitheco – обезьяна, anthropus – человек). Под впечатлением изображения питекантропа Дюбуа решил когда-нибудь отыскать кости человека-обезьяны. Исходя из предположения Дарвина, что предки современного человека должны были обитать «в каком-либо лесистом месте с теплым климатом», Дюбуа надеялся отыскать костные останки питекантропа в Африке или Восточной Индии. Путешествие в находившуюся в то время под голландским владычеством Восточную Индию представлялось более простой задачей, поэтому он и решил начать свои поиски именно там. Дюбуа обратился к правительству и частным лицам за финансовой помощью в организации научной экспедиции, но получил отказ. После этого он принял решение поехать на Суматру в качестве военного хирурга. И к удивлению своих друзей, которые усомнились, было, в его психическом здоровье, он бросает теплое местечко преподавателя колледжа и вместе с молодой женой в декабре 1887 года отплывает в Восточную Индию на паруснике «Princess Amalie». В 1888 году Дюбуа оказался в расположении небольшого военного госпиталя в центральной части Суматры. В свободное от работы время он исследовал за свой счет пещеры Суматры, обнаружив кости носорога и слона и зубы орангутана. Однако поиски останков человекообразных не увенчались успехом. После перенесенного в 1890 году приступа малярии Дюбуа оказался в резерве и был переведен с Суматры на Яву, где климат более сухой и здоровый. Он и его жена обосновались в Тулунгагунге, на юго-восточном побережье острова.
Во время сухого сезона 1891 года Дюбуа предпринял раскопки на берегу реки Соло Ривер (Solo River), в центральной части острова, неподалеку от деревни Тринил (Trinil). Привлеченные к раскопкам рабочие вынули из земли большое количество костей различных животных. В сентябре им удалось обнаружить особенно интересный экземпляр – зуб примата, по всей вероятности третий верхний коренной справа, или зуб мудрости. Дюбуа, уверенный, что ему удалось наткнуться на останки вымершего гигантского шимпанзе, приказал рабочим сконцентрировать поиски именно в этом месте. В октябре они нашли нечто по внешнему виду напоминающее панцирь черепахи. Но после того как Дюбуа исследовал находку более внимательно, выяснилось, что речь идет о верхней части черепной коробки (рис. 8.1), окаменелой и имеющей цвет вулканического песка. |
|
Рис. 8.1. Верхняя часть черепной коробки питекантропа, найденная
Эженом Дюбуа в 1891 году на острове Ява |
Наиболее характерной чертой находки были мощные, выступающие вперед надбровные дуги, что привело Дюбуа к мысли, что найденный череп принадлежал обезьяне. Начало сезона дождей заставило прервать раскопки. В своем отчете, опубликованном в правительственном археологическом бюллетене, Дюбуа не сделал даже предположения, что его находка принадлежит существу, которое было бы переходной формой от обезьяны к человеку. В августе 1892 года Дюбуа возвращается в Тринил и среди костей антилоп, носорогов, гиен, крокодилов, кабанов, тигров и вымерших слонов находит похожее на человеческое окаменелое бедро (бедренную кость). Эта бедренная кость (рис. 8.2) была найдена в 45 футах (13,7 метра) от того места, где были обнаружены верхняя часть черепа и коренной зуб. Позднее в 10 футах (3 метра) оттуда был найден еще один коренной зуб. Дюбуа был уверен, что зубы, череп и бедренная кость принадлежали одному и тому же животному, которое он по-прежнему считал вымершим гигантским шимпанзе.
В 1963 году Ричард Каррингтон (Richard Carrington) написал в своей книге «A Million Years of Man» («Миллион лет человека»): «Сначала Дюбуа был склонен полагать, что верхняя часть черепа и зубы, которые он нашел, принадлежали шимпанзе, хотя нет никаких данных, что эта обезьяна или ее предки когда-либо обитали в Азии. Поразмышляв над этим фактом и списавшись с великим Эрнстом Хэкелем, профессором зоологии в Йенском (Jena) университете, Дюбуа пришел к заключению, что найденные им ископаемые останки принадлежали существу, великолепно подходившему на роль «недостающего звена». К сожалению, мы не располагаем перепиской, которую Дюбуа вел с Хэкелем. Но если все же удастся ее обнаружить, то это существенно обогатит наши познания об истории появления Pithecanthropus erectus. По всей вероятности, оба ученых испытывали большой эмоциональный и интеллектуальный подъем от находки останков человека-обезьяны. Узнав об открытии Дюбуа, Хэкель тут же послал ему телеграмму: «От того, кто питекантропа придумал, тому, кто его нашел!» |
|
Рис. 8.2.
Бедренная кость, найденная Эженом Дюбуа в
Триниле, остров Ява. Дюбуа считал, |
Дюбуа опубликовал полный отчет о своем открытии только в 1894 году. Он писал: «Pithecanthropus – это переходная форма, которая, в соответствии с теорией эволюционного развития, должна располагаться между человеком и антропоидами». Следует иметь в виду, что, по мнению Дюбуа, Pithecanthropus erectus сам претерпел эволюционные изменения от шимпанзе до антропоида переходного типа». Но что еще, кроме влияния Хэкеля, привело Дюбуа к мысли, что найденные им образцы принадлежали существу являвшемуся переходной формой между ископаемыми обезьянами и современным человеком? Дюбуа обнаружил, что череп питекантропа составляет 800–1000 кубических сантиметров. Объем черепа современных обезьян равен приблизительно 500 кубическим сантиметрам, а объем черепа современного человека – в среднем 1400 кубическим сантиметрам. Таким образом, найденная в Триниле черепная коробка располагается как раз между черепом обезьяны и современного человека. Для Дюбуа это означало эволюционную взаимосвязь. Однако, если следовать логике, размер мозга различных существ еще не дает основания делать вывод о том, что эволюция идет от меньшего к большему. Более того, в эпоху плейстоцена многие дошедшие до наших дней виды млекопитающих имели большие, чем сегодня, размеры. Таким образом, череп питекантропа вполне мог принадлежать не переходному типу антропоида, а обитавшему в среднем плейстоцене гигантскому гиббону с большей, чем у современных гиббонов, черепной коробкой. Однако сегодня антропологи по-прежнему описывают эволюционное развитие черепов гоминидов как имеющее с течением времени тенденцию к увеличению – от Australopithecus раннего плейстоцена (впервые найденного в 1924 году) до яванского человека (известного как Homo erectus) среднего плейстоцена и Homo sapiens sapiens позднего плейстоцена. Но логическая последовательность сохраняется, только если не принимать во внимание противоречащие ей другие ископаемые останки. Например, череп из Кастенедоло, описанный в главе 7, более древний, чем череп яванского человека, но по своему объему он больше. В самом деле, по размерам и морфологии он удивительным образом походит на человеческий. И одного этого достаточно, чтобы свести на нет всю предлагаемую эволюционную последовательность. Дюбуа отмечал, что хотя некоторые черты тринильского черепа (например, выступающие надбровные дуги) очень похожи на обезьяньи, бедренная кость была почти как у человека. Это говорит в пользу того, что Pithecanthropus был существом прямоходящим, что и позволяет дать ему видовое определение – erectus. Тем не менее, важно иметь в виду, что бедренная кость питекантропа была найдена на расстоянии целых 45 футов (13,7 метра) от места обнаружения черепа, в слое, в котором также находилось множество костей других животных. Это обстоятельство ставит под сомнение справедливость утверждения, что бедренная кость и череп принадлежали одному и тому же существу или даже существам одного и того же вида. Когда отчеты Дюбуа достигли Европы, в научных кругах континента их встретили с большим вниманием. Хэкель, естественно, был среди тех, кто с энтузиазмом утверждал, что Pithecanthropus является веским доказательством справедливости эволюционной теории в отношении человека. «Открытие Эженом Дюбуа останков питекантропа, – подчеркивал Хэкель, – коренным образом изменило ситуацию в великой битве за правду. Оно предоставило костные останки человека-обезьяны, чье существование я теоретически предсказывал еще раньше. Для антропологии это открытие имеет значение даже большее, чем для физики – открытие рентгеновских лучей». В комментарии Хэкеля чувствуется тон почти религиозного пророчества и его осуществления. Тем не менее Хэкель однажды уже манипулировал физиологическими данными для поддержки теории эволюции. И ученый совет Йенского университета однажды уже признал его виновным в фальсификации рисунков эмбрионов различных животных для демонстрации его собственной точки зрения на происхождение видов. В 1895 году Дюбуа решает вернуться в Европу для представления своего питекантропа с нетерпением его ожидавшей и, как ему казалось, благосклонной аудитории ученых. Вскоре после своего прибытия на Европейский континент он представил свои образцы и выступил с докладом на Третьем международном конгрессе по зоологии, состоявшемся в голландском городе Лейдене. Хотя некоторые из присутствующих на съезде ученых (в частности Хэкель) с энтузиазмом признали в находке ископаемого человека-обезьяну, другие приняли его за простую обезьяну, а третьи вообще усомнились, что кости принадлежали одному и тому же существу. Дюбуа демонстрировал свои драгоценные находки в Париже,
Лондоне и Берлине. В декабре 1895 года специалисты со всего мира
собрались на заседание в Берлинском обществе антропологии, этнологии
и древнейшей истории, для того чтобы вынести свое суждение по поводу
образцов питекантропа, представленных Дюбуа. Президент общества д-р
Вирхов (Virchow) председательствовать на встрече отказался. В
развернувшейся острой дискуссии швейцарский анатом Коллман (Kollman)
утверждал, что существо, которому принадлежали найденные останки,
обезьяна. Сам Вирхов заявил, что бедренная кость – человеческая. Он
также сказал следующее: «Череп имеет глубокий шов между нижним
сводом и верхним краем глазных впадин. Такой шов встречается только
у обезьян, но отнюдь не характерен для людей. Таким образом, череп
должен был принадлежать обезьяне. На мой взгляд, это было животное,
по-видимому гигантский гиббон. Что же касается бедренной кости, то к
черепу она никакого отношения не имеет». Это мнение резко отличалось
от точки зрения Хэкеля и некоторых других ученых, считавших, что
найденные Дюбуа на Яве костные фрагменты принадлежали настоящему
предку современного человека. Экспедиция профессора Селенки Для разрешения некоторых вопросов, связанных с костными фрагментами питекантропа и с историей его обнаружения, профессор зоологии Мюнхенского университета (Германия) Эмиль Селенка (Emil Selenka) тщательно подготовил экспедицию на Яву, но буквально перед самым ее началом он скончался. Его жена, профессор Ленора Селенка (Lenore Selenka), заменяет мужа и в период между 1907–1908 годами руководит раскопками в Триниле, в которых было задействовано 75 человек. Целью раскопок была попытка найти другие фрагменты костных останков питекантропа. В общей сложности руководимая Ленорой Селенкой команда геологов и палеонтологов отправила в Европу 43 ящика с костными останками, но ни один из них не содержал ни одного нового фрагмента питекантропа. Тем не менее в исследуемом слое почвы экспедиция обнаружила следы присутствия человека – расщепленные кости животных, древесный уголь и фундаменты примитивных печей. Эти следы вынудили Ленору Селенку заключить, что люди и Pithecanthropus erectus – современники. Таким образом, полученные данные для поддержки эволюционной интерпретации образцов Дюбуа использовать было невозможно. Более того, в 1924 году профессор антропологии
Йельского университета Джордж Грант Мак Керди (George Grant
MacCurdy) в своей книге «Human Origins» («Происхождение
человека») написал: «Экспедиция Селенки 1907–1908 годов...
обнаружила третий коренной зуб, который, по словам Валкофа
(Walkoff), определенно принадлежал человеку. Причем он находился в
более древних (плиоценовых) слоях, чем те, в которых были раскопаны
зубы питекантропа». Дюбуа покидает поле боя Между тем статус человека-обезьяны Дюбуа оставался неопределенным. Изучая мнения по проблеме питекантропа, берлинский зоолог Вильгельм Дамес (Wilhelm Dames) сумел собрать относящиеся к этому вопросу высказывания ряда ученых. Трое из них утверждали, что Pithecanthropus – это обезьяна; пятеро высказались за то, что он был человеком; шестеро сказали, что это обезьяна-человек; шестеро заявили, что он является недостающим эволюционным звеном; еще двое подчеркивали, что он является звеном между недостающим звеном и человеком. Таким образом, если одни ученые продолжали сомневаться, то другие последовали примеру Хэкеля, объявив яванского человека великолепным доказательством справедливости учения Дарвина. Некоторые использовали яванского человека для опровержения утверждения о присутствии человека в третичном периоде. Как мы узнали из главы 5, У.Х. Холмс не принял во внимание найденные в третичных золотоносных песках Калифорнии каменные орудия труда, потому что «они делали человеческую расу по крайней мере в половину старше, чем Pithecanthropus erectus Дюбуа, а это могло бы означать, что человек развивался сам по себе с самого начала». В конце концов Дюбуа был совершенно разочарован неопределенным отношением научного сообщества к его Pithecanthropus erectus и вообще перестал демонстрировать свои образцы. Говорят даже, что какое-то время он держал их в подвале своего дома. Во всяком случае, они не выставлялись в течение двадцати пяти лет, то есть до 1932 года. Несмотря на это, споры вокруг Pithecanthropus
erectus не утихали. Директор Института палеонтологии человека в
Париже Марселен Буль утверждал, вторя другим ученым, что слой, в
котором якобы были найдены череп и бедренная кость питекантропа,
содержал также многочисленные костные останки рыб, рептилий и
млекопитающих. Но почему, собственно, все должны верить, что череп и
бедро когда-то принадлежали одному и тому же существу или даже
одному и тому же виду? Как и Вирхов, Буль утверждал, что бедренная
кость идентична человеческой, тогда как череп скорее всего
принадлежал обезьяне, возможно гигантскому гиббону. В 1941 году
директор Кайнозойской исследовательской лаборатории при Объединенном
медицинском колледже Пекина д-р Ф.Вайденрайх (F. Weidenreich)
заявил, что у него нет оснований считать череп и бедренную кость
принадлежащими одному и тому же существу. Найденная Дюбуа на Яве
бедренная кость, отмечал он, очень напоминает кость современного
человека, а ее изначальное положение в раскапываемом слое не было
зафиксировано с необходимой точностью. Современные исследователи
попытались установить возраст образцов путем химического анализа,
чтобы определить их соответствие фауне среднего плейстоцена в районе
Тринила. Однако полученные результаты не позволяют сделать
однозначного вывода. Новые находки бедренных костей Ситуация стала еще более запутанной, когда позже обнаружилось, что во время раскопок на Яве были найдены фрагменты и других бедренных костей. В 1932 году в Лейденском музее (Нидерланды) д-р Бернсен (Bernsen) и Эжен Дюбуа извлекли три бедренные кости из ящика с ископаемыми костями млекопитающих. В ящике хранились образцы, собранные в 1900 году ассистентом Дюбуа, Криле (Kriele), на том же месте в Триниле, на левом берегу Соло Ривер, где Дюбуа нашел первые фрагменты яванского человека. К сожалению, вскоре после этого д-р Бернсен умер, не сообщив об этой находке в деталях. Дюбуа утверждал, что сам не видел, как Криле нашел бедренные кости, то есть ему было неизвестно, в каком точно месте котлована, имевшего 75 метров в длину и от 6 до 14 метров в ширину, тот сделал свою находку. Согласно общепринятым правилам палеонтологических процедур, такого рода неточности резко снижают научную ценность любых доказательств. Тем не менее научное сообщество позже отнесет эти бедренные кости к определенному геологическому пласту, не упоминая о такой сомнительной детали, как их обнаружение в ящиках с ископаемым материалом через тридцать лет после раскопок. В дополнение к трем бедренным костям, найденным Криле, в Лейденском музее обнаружились еще два бедренных осколка. Существование других бедренных костей напрямую связано
с черепом и бедренной костью питекантропа, первыми найденными Дюбуа
в девяностых годах XIX века. Череп, похожий на обезьяний, и
бедренная кость, похожая на человеческую, были найдены на
значительном расстоянии друг от друга. Тем не менее Дюбуа утверждал,
что они принадлежали одному и тому же существу. Он говорил, что
кости залегали в разных местах, вполне возможно, из-за того, что
питекантропа растерзал крокодил. Но это объяснение теряет силу при
обнаружении новых бедренных костей. В этом случае логично задать
вопрос: где же остальные черепа? Были ли они обезьяноподобными, как
и первый? А найденный череп? Действительно ли он принадлежал тому
существу, чья бедренная кость была обнаружена на расстоянии 45 футов
(13,7 метра), или же он составлял единое целое с другими,
обнаруженными позже, бедренными костями и даже, может быть, с
бедренной костью совершенно иного вида? Тринильские бедренные кости идентичны костям современного человека? В 1973 году М. X. Дэй (М. Н. Day) и Т. Моллесон (Т. I. Molleson) пришли к заключению, что «общий анатомический, радиолегический (рентгеновский), анатомический и микроскопический анатомический анализ найденных в Триниле бедренных костей позволяет сделать вывод, что они не имеют существенных отличий от аналогичных костей современного человека». Ученые также отметили, что бедренные кости Homo erectus, найденные в Китае и Африке, с точки зрения анатомии идентичны друг другу, но отличны от тринильских образцов. В 1984 году Ричард Лики вместе с другими учеными обнаружил в Кении почти полностью сохранившийся скелет Homo erectus. Исследуя кости ног, они заметили, что бедренные кости сильно отличаются от бедренных костей современного человека. Комментируя же находки на острове Ява, ученые заявляли: «Из Тринила (Индонезия) мы имеем одну целую (но патологическую, поврежденную) и ряд раздробленных бедренных костей. Несмотря на то, что именно эти костные фрагменты привели к появлению видового названия [Pithecanthropus erectus], существуют сомнения, что они действительно принадлежат Н. erectus, причем в последнее время такие сомнения усилились». В общем, по мнению современных исследователей, тринильские бедра похожи на кости не Homo erectus, а современного Homo sapiens. Что же из этого следует? Найденные на Яве бедренные кости традиционно считались доказательством существования обезьяны-человека (Pithecanthropus erectus, называемого сегодня Homo erectus) около 800 000 лет назад, в эпоху среднего плейстоцена. Теперь же мы можем использовать их в качестве доказательства того, что человек с современной анатомией жил 800 000 лет назад. Некоторые утверждают, что бедренные кости первоначально находились в более высоких геологических слоях. Конечно, если допустить, что похожие на человеческие бедренные кости из Тринила первоначально располагались на более высоких (поздних) геологических уровнях, то почему не сказать то же самое и об известном черепе питекантропа? Но такая позиция полностью свела бы на нет значение находки на острове Ява, которая в течение долгого времени преподносилась как убедительное свидетельство эволюционного развития человека. Примечательно, что и сам Эжен Дюбуа, уже на закате своей жизни, пришел к выводу, что верхняя часть черепной коробки любимого им питекантропа на самом деле принадлежала гигантскому гиббону, то есть виду обезьян, который, по мнению эволюционистов, в близком родстве с человеком не состоял. Но прежде скептически настроенное научное сообщество не собиралось прощаться с Яванским человеком, так как к этому времени Pithecanthropus erectus уже прочно обосновался в когорте предков Homo sapiens. Отречение Дюбуа от своих прежних взглядов было расценено как каприз вздорного старика. Во всяком случае, научное сообщество пожелало отмести остававшиеся сомнения по поводу природы и аутентичности яванского человека. Ожидалось, что это послужит укреплению концепции Дарвина, в которой эволюция человека была наиболее скандальным и сомнительным звеном. В музеях всех стран мира до сих пор можно встретить
муляжи тринильского черепа и бедренной кости. Экскурсоводы не
перестают внушать доверчивым посетителям, что они принадлежали
одному и тому же существу (Homo erectus), обитавшему в эпоху
среднего плейстоцена. В 1984 году организаторы широко
разрекламированной выставки, посвященной происхождению человека и
состоявшейся в Музее естественной истории Нью-Йорка, выставили
наиболее богатую коллекцию образцов ископаемых свидетельств эволюции
человека, собранную со всего мира. Особое место в экспозиции было
уделено слепкам черепа и бедренной кости из Тринила. Гейдельбергская челюсть В дополнение к известным открытиям Дюбуа на Яве среди доказательств справедливости теории эволюционного развития человека особое место принадлежит «гейдельбергской челюсти». 21 октября 1907 года Дэниэл Хартманн (Daniel Hartmann), работая в песчаном карьере в Мауэре (Mauer), близ Гейдельберга (Heidelberg), Германия, на глубине 82 футов (25 метров) обнаружил крупную челюстную кость. Рабочие были внимательны к раскопкам, и множество не принадлежащих человеку костей уже было передано геологическому факультету Гейдельбергского университета. Однажды рабочий принес найденную челюсть (рис. 8.3) хозяину карьера И. Рюшу, который, в свою очередь, направил д-ру Отто Шотензаку (Otto Schoetensack) сообщение следующего содержания: «В течение долгих двадцати лет вы занимались поисками следов древнего человека в моем карьере... Вчера мы их нашли. На самом дне котлована была обнаружена нижняя челюсть древнего человека. Она находится в очень хорошем состоянии». |
|
Рис. 8.3. Нижняя челюсть, обнаруженная в 1907 году в Мауэре, близ Хейдельберга, Германия. |
Профессор Шотензак назвал существо, которому принадлежала челюсть, Homo heidelbergensis. На основании окружавших находку других костных останков он отнес его существование к Гюнс-Миндельскому межледниковому периоду. В 1972 году Дэвид Пилбим (David Pilbeam) заявил, что гейдельбергская челюсть скорее всего «относится к миндельскому оледенению и ее возраст составляет от 250000 до 450000 лет». Противник эволюционной теории немецкий антрополог Йоханнес Ранке (Johannes Ranke) писал в двадцатых годах нашего века, что гейдельбергская челюсть скорее принадлежала представителю Homo sapiens, нежели какому-либо существу рода обезьян. И даже сегодня гейдельбергская челюсть остается своего рода морфологической загадкой. Ее толщина и кажущееся отсутствие подбородка – это черты, в принципе характерные для Homo erectus. Но в то же время и сейчас у некоторых австралийских аборигенов встречается гораздо более массивная, по сравнению с челюстью современного европейца, нижняя челюсть, и с менее развитым подбородком. Как заявил в 1977 году Фрэнк Пуарье (Frank E. Poirier), зубы гейдельбергской челюсти по своему размеру ближе к зубам Homo sapiens, чем азиатского Homo erectus (яванский человек и пекинский человек). Т. У. Фенис (Т. W. Phenice) из Мичиганского государственного университета в 1972 году написал, что «почти во всех отношениях зубы чудесным образом походят на зубы современного человека, включая их размер и форму кончиков». Таким образом, мнение современных ученых подтверждает вывод Ранке, который написал еще в 1922 году: «Это зубы обычного современного человека». Другим «европейским» ископаемым свидетельством является вертесжолосский фрагмент затылочной кости, приписываемый основной массой ученых Homo erectus. Он был обнаружен в Венгрии, в слое, относящемся к периоду среднего плейстоцена. Морфология вертесжолосского затылка еще более загадочна, чем гейдельбергской челюсти. В 1972 году Дэвид Пилбим писал: «Обнаруженная в Венгрии затылочная кость не походит на затылок Homo erectus или даже древнего человека. Она похожа на затылок раннего современного человека. Но утверждается, что подобная форма существовала не ранее чем 100 000 лет назад». Пилбим был уверен, что возраст вертесжолосской затылочной кости примерно тот же, что и гейдельбергской челюсти, то есть от 250 000 до 450 000 лет. В таком случае, если вертесжолосский затылок современен по форме, это может служить еще одним подтверждением подлинности анатомически современных скелетных останков того же возраста, найденных под Ипсвичем, Англия, и у Гелли-Хилл (глава 7). Возвращаясь к гейдельбергской челюсти, отметим, что
обстоятельства ее обнаружения были далеко не безупречными. Если бы
анатомически современная человеческая челюсть была найдена рабочим в
том же песчаном карьере, то, несомненно, она подверглась бы
жесточайшей критике и не была бы расценена как древняя. К тому же в
момент ее обнаружения рядом не было никого из ученых. Тем не менее
гейдельбергской челюсти было «даровано признание», так как она
соответствовала, хотя и не полностью, научным ожиданиям сторонников
теории эволюционного развития. Новые находки на Яве В 1929 году был обнаружен еще один предок современного человека, на этот раз в Китае. Позже ученые сведут яванского человека, Хейдельбергского человека и пекинского человека в одну видовую группу, считая их представителями Homo erectus – прямого предка Homo sapiens. Но вначале общие черты и эволюционный статус костных останков, обнаруженных в Индонезии, Китае и Германии, не были столь очевидными, и палеонтологи считали своей наипервейшей задачей определение статуса яванского человека. В 1930 году Густав Генрих Ральф фон Кенигсвальд (Gustav Heinrich Ralph von Koenigswald) из Геологического управления Нидерландской Восточной Индии был послан на Яву. В своей книге «Meeting Prehistoric Man» («Встреча с доисторическим человеком») он писал: «Несмотря на открытие пекинского (бейджинского) человека оставалась необходимость найти новые, достаточно полные останки питекантропа для доказательства человеческой природы обсуждаемых ископаемых находок». Фон Кенигсвальд прибыл на Яву в январе 1931 года. В августе того же года один из его коллег обнаружил в Нгандонге (Ngandong), на Соло Ривер, кое-какие ископаемые останки гоминида. Фон Кенигсвальд определил найденные образцы как яванскую разновидность неандертальца, отнеся находку к более позднему, чем Pithecanthropus erectus, времени. История предков человека на Яве постепенно прояснялась, но все-таки требовалось сделать еще очень много. В 1934 году фон Кенигсвальд отправился в расположенное к западу от Тринила, на берегу Соло Ривер, местечко Сангиран (Sangiran). С собой он взял нескольких яванских рабочих и своего подготовленного коллектора Атму, который был также за повара и прачку. Фон Кенигсвальд писал: «В связи с нашим приездом в поселке поднялся ажиотаж. Мужчины собрали все челюсти и зубы, которые только смогли, и предлагали нам их купить. Не отставали от мужчин даже всегда скромные представительницы слабого пола». Когда думаешь, что многие приписываемые фон Кенигсвальду находки на самом деле были сделаны местными жителями или рабочими, которым платили «поштучно», описанная сцена не может не вызывать некоторого беспокойства. В конце 1935 года, в самый разгар охватившего мир экономического кризиса, должность фон Кенигсвальда в Геологическом управлении на Яве была сокращена. Лишившись места, он все же удержал своего слугу и других работавших с ним в Сангиране людей, оплачивая их труд за счет средств, поступавших к нему от жены и некоторых коллег на Яве. В этот период удалось отыскать окаменелую правую половину верхней челюсти взрослого Pithecanthropus erectus. При изучении отчетов фон Кенигсвальда не удается найти сделанного им описания того, как этот образец был обнаружен. Но в 1975 году британский исследователь К. П. Окли и ряд его коллег заявили, что образец был найден в 1936 году нанятыми фон Кенигсвальдом рабочими на поверхности вышедших из воды озерных отложений, к востоку от Калидосо (центральная часть Явы). Так как челюсть была найдена на поверхности, точно определить ее возраст было невозможно. Антрополог может сказать, что фрагмент этой челюсти несет черты, присущие Homo erectus, как сейчас называют Pithecanthropus erectus. Следовательно, этот обломок должен был залегать в отложениях, возраст которых равен по меньшей мере нескольким сотням тысяч лет, несмотря на то, что найден он был на поверхности. Но что если в недавние, с геологической точки зрения, времена или даже сегодня существовали (или существуют) редкие виды гоминида, физические черты которых сходны с Homo erectus. В этом случае не представляется возможным автоматически определить возраст данного костного образца только на основании его физических характеристик. В главе 11 можно будет ознакомиться со свидетельством того, что существа, подобные Homo erectus, жили еще в недавние времена, и возможно даже, что отдельные их представители живут и сегодня. В трудном 1936 году, когда история находки ископаемой челюсти оставалась вне поля зрения научной общественности, к безработному фон Кенигсвальду прибыл замечательный гость – Пьер Тейяр де Шарден (Pierre Teilhard de Chardin), которого тот еще раньше приглашал проинспектировать открытия на Яве. Всемирно известный археолог и иезуитский священник Тейяр де Шарден до прибытия на Яву находился в Пекине, где принимал участие в раскопках Пекинского человека. Во время своего визита на Яву Пьер Тейяр де Шарден посоветовал фон Кенигсвальду обратиться с письмом к Джону Мерриаму (John С. Merriam), президенту фонда Карнеги (Carnegie Institution). Фон Кенигсвальд так и поступил, сообщив Мерриаму, что находится накануне новых важных открытий по Pithecanthropus erectus. На письмо фон Кенигсвальда Мерриам дал положительный ответ, пригласив его участвовать в проводимом Фондом Карнеги симпозиуме по проблеме древнего человека, который должен был состояться в Филадельфии в марте 1937 года. Там фон Кенигсвальд присоединился к ведущим ученым мира, работающим в области древнейшей истории человека. Одной из главных целей встречи было образование
исполнительного комитета, который бы отвечал за финансирование
Фондом Карнеги работ по палеоантропологии. И, к удивлению
доведенного до нищеты фон Кенигсвальда, ему предложили должность
помощника по научным исследованиям Фонда Карнеги, которая
предполагала возможность распоряжаться значительными денежными
средствами. Роль Фонда Карнеги Признавая исключительно важную роль, которую играют частные фонды в финансировании исследований по эволюции человека, важно понять мотивы деятельности этих организации и их исполнительных органов. Фонд Карнеги и Джон Мерриам (John С. Merriam) являются великолепным примером. В десятой главе мы рассмотрим роль Фонда Рокфеллера в финансировании раскопок пекинского человека. Фонд Карнеги был основан в январе 1902 года в столице США Вашингтоне; его доработанный устав был принят конгрессом в 1904 году. фондом управляли попечительский совет из 24 членов и исполнительный комитет, собиравшийся время от времени в течение года. Фонд был разделен на двенадцать отделов по направлениям научных исследований, включая и вопросы эволюции. Фонд, в частности, финансировал Уилсоновскую обсерваторию (Mt. Wilson Observatory), где в результате первого систематического исследования возникло предположение, что мы живем в расширяющейся Вселенной. Таким образом, Фонд Карнеги активно работал в двух областях (изучение проблем эволюции и расширяющейся Вселенной), лежащих в основе научно-космологического видения и сменивших существовавшие ранее религиозные представления о строении и законах развития Вселенной. Знаменательно, что Эндрю Карнеги (Andrew Carnegie) и другие подобные ему люди, традиционно направлявшие благотворительность на общественное благополучие, религию, больницы и образование, теперь распространили свою деятельность также и на поддержку научных исследований, лабораторий и обсерваторий. Это явилось отражением того, что с наукой стали связывать главные надежды на прогресс человечества. И понимание этого все глубже укоренялось в общественном сознании, особенно в умах наиболее состоятельных и влиятельных людей. Президент Фонда Карнеги Джон Мерриам полагал, что наука «внесла огромный вклад в создание основных философий и верований». Именно в этом контексте следует рассматривать его поддержку палеонтологических экспедиций фон Кенигсвальда на Яву. Организации, подобные Фонду Карнеги, имеют возможность влиять на философию и религию путем выборочного финансирования отдельных научных исследований и пропаганды их результатов. «Число неизученных научных проблем бесконечно велико, – писал Мерриам. – Но всегда важно выбирать те вопросы, решение которых может принести науке и всему человечеству наибольшую пользу в данный отрезок времени». Вопрос эволюции человека соответствовал этому требованию. «Посвятив значительную часть моей жизни продвижению исследований по истории жизни, – сказал Мерриам, – я проникся мыслью, что эволюция, или принцип поступательного развития и роста, представляет собой одну из важнейших научных истин». Палеонтолог по профессии, Мерриам в то же время был христианином. Но вера всегда опиралась на науку. «Впервые я встретился с наукой, – вспоминал Мерриам в 1931 году, – когда, придя из школы, передал своей матери, как учитель в течение пятнадцати минут рассказывал нам, что описываемые в Книге Бытия дни творения – не обычные, состоящие из двадцати четырех часов, дни, а более длинные отрезки времени. Мы с мамой посоветовались – а она была шотландской пресвитерианкой – и решили, что это явная ересь. Но зерно уже было брошено. И я возвращался к этому все последующие десятилетия. Теперь я понимаю, что научное знание применительно к сотворению мира представляет собой первозданную и неизменную запись деяний Создателя». Разделавшись таким образом с духовными аспектами творения, Мерриам превратил эволюционную теорию Дарвина в своего рода религию. Выступая в Университете имени Джорджа Вашингтона в 1924 году, он сказал об эволюции следующее: «В духовном смысле для нашей жизни нет ничего важнее возможности предвидеть результаты развития или совершенствования». Мерриам утверждал, что наука даст человеку возможность принять на себя присущую Всевышнему роль и направлять эволюцию. «Научные исследования – это средство, при помощи которого человек сможет участвовать в своем собственном будущем, – заявил Мерриам в 1925 году в обращении к членам попечительского совета Фонда Карнеги. – Я уверен: имей он (человек) выбор между тем, чтобы эволюцию направляло некое высшее Существо, которое бы просто заботилось о человеке в течение всей его жизни, и между тем, чтобы какая-то внешняя сила установила определенные законы и позволила человеку пользоваться ими самостоятельно, он предпочел бы второе, взяв на себя свою долю ответственности». «Согласно древнему преданию, – продолжал Мерриам, –
человека изгнали из Эдема, чтобы он не познал слишком многого, чтобы
он не стал господином самому себе. На востоке, у Сада Эдемского, был
поставлен пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к древу
жизни. И человек должен был теперь работать, возделывать землю,
чтобы познать ценность своего труда. Теперь он учится пахать
окружающие его поля и жить согласно законам природы. Когда-нибудь в
далеком будущем может появиться книга, в которой будет сказано, что
человек достиг, наконец, такого уровня знаний, чтобы вернуться в
Сад. И что у восточных ворот Сада он завладел пламенным мечом –
символом власти – и поднял его над собой, как факел, освещающий ему
дорогу к древу жизни». Завладеть пламенным мечом, получить власть
над древом жизни? Интересно, хватило бы тогда в Эдеме места и для
Бога, и для такого одержимого наукой человека, как Мерриам? Возвращение на Яву Заручившись финансовой поддержкой Фонда Карнеги, фон Кенигсвальд в июне 1937 года возвращается на Яву. Немедленно по прибытии на остров он нанимает сотни местных жителей и посылает их на поиски ископаемых останков. И таковые были найдены. Но практически все, что было обнаружено, являлось челюстно-черепными фрагментами, взятыми на поверхности земли близ Сангирана. Информация же о месте и обстоятельствах находок была весьма скудной и ненадежной. Это затруднило правильное определение их возраста. Все время пока шли поиски в Сангиране, поисков фон Кенигсвальд оставался в Бандунге, примерно в 200 милях от места раскопок, хотя иногда, после получения сообщения об очередной находке, он туда и приезжал. Осенью 1937 года Атма, один из коллекторов фон Кенигсвальда, отослал ему почтой височную кость, по всей видимости принадлежавшую окаменелому черепу гоминида. В сопроводительной записке сообщалось, что образец был найден неподалеку от берега реки Кали Тжеморо (Kali Tjemoro), как раз в том месте, где она прорывается через песчаник Кабухской (Kabuh) формации в Сангиране. Сев на вечерний поезд, отправлявшийся в центральную часть Явы, утром следующего дня фон Кенигсвальд уже был на месте. «Мы собрали максимальное число рабочих, – рассказывает фон Кенигсвальд. – Полученную по почте височную кость я захватил с собой. Показав ее всем присутствующим, я пообещал 10 центов за каждый новый фрагмент, принадлежащий черепу. Это были большие деньги. За обычный зуб я платил от 1/2 до 1 цента. Мы вынуждены были держать расценки на таком низком уровне, потому что за каждую новую находку платили наличными, и когда яванец, к примеру, находил три зуба, он уже больше не занимался поисками до тех пор, пока находку не продавал. Таким образом, мы были вынуждены покупать огромное количество сломанных и бесполезных зубных осколков, чтобы затем выбросить их в Бандунге. Иначе, если бы мы делали это в Сангиране, рабочие предлагали бы нам купить их снова и снова». Имея такой великолепный стимул, команда быстро набирала искомые черепные фрагменты. Позже фон Кенигсвальд скажет: «Там, на берегах небольшой речки, почти пересыхающей в это время года, лежат вымытые из песка водой остатки черепов и конгломераты, содержащие тринильскую фауну. В компании возбужденных туземцев я карабкался по крутым берегам реки, не пропуская ни одного костного фрагмента. Я пообещал платить по 10 центов за каждый осколок того черепа. Но я недооценил способности моих цветных коллег делать «большой бизнес». Результат оказался ужасным! За моей спиной они разбивали кости на части, чтобы увеличить количество предлагаемых мне фрагментов!... Мы сумели собрать около сорока фрагментов, тридцать из которых принадлежали нашему черепу... И они составили почти идеальную черепную коробку существа, именуемого Pithecanthropus erectus. Наконец мы получили то, что так упорно искали!» Но каким же образом фон Кенигсвальд узнал, что найденные на поверхности холма фрагменты относились, по его утверждению, к Кабухской формации периода среднего плейстоцена? Ведь вполне возможно, что туземные рабочие где-то нашли этот череп и разбили его, отослав одну часть фон Кенигсвальду и разбросав оставшиеся по берегам Кали Тжеморо.
Фон Кенигсвальд реконструировал череп из находившихся в его распоряжении 30 фрагментов, назвал его Pithecanthropus II и отправил Дюбуа предварительный отчет о результатах работ. Этот череп оказался намного совершеннее, чем обнаруженный Дюбуа в Триниле. Фон Кенигсвальд всегда считал, что череп питекантропа, реконструированный Дюбуа, имеет слишком низкий профиль. А только что найденные фрагменты, по его мнению, позволяли увидеть череп более похожим на человеческий. Дюбуа, пришедший к тому времени к выводу, что его Pithecanthropus есть не что иное, как ископаемая обезьяна, не принял предлагавшуюся фон Кенигсвальдом реконструкцию осколков черепной коробки и обвинил его в мошенничестве. Позже он снял свое обвинение и заявил, что ошибки, которые он видит в произведенной фон Кенигсвальдом реконструкции, скорее всего не были преднамеренными. |
Pithecanthropus II |
Тем не менее позиция фон Кенигсвальда получила растущую поддержку. В 1938 году Франц Вайденрайх (Franz Weidenreich), инспектор проводившихся в Чжоукоудяне раскопок пекинского человека, в популярном журнале Nature утверждал, что новые находки фон Кенигсвальда окончательно утвердили Pithecanthropus в качестве предка человека, развеяв все подозрения в том, что это, по утверждению Дюбуа, гиббон. В 1941 году один из находившихся в Сангиране местных рабочих фон Кенигсвальда послал ему в Бандунг фрагмент гигантской нижней челюсти. Согласно фон Кенигсвальду, она несла несомненные признаки челюсти прародителя человека, которого он назвал Meganthropus paleojavanicus (гигантский человек древней Явы), так как найденная челюсть была вдвое больше челюсти современного человека. Несмотря на тщательное изучение отчетов фон Кенигсвальда, нам не удалось обнаружить описание точного местонахождения челюсти и имя ее первооткрывателя. Если он где-то и сообщал об этой находке, то подробности нам неизвестны. По крайней мере в трех отчетах он сообщал о Meganthropus (мегантроп), однако не счел нужным посвятить читателя в обстоятельства и местоположение находки. Он лишь упомянул, что челюсть была извлечена из Путджанганской формации, и ничего больше. Таким образом, мы знаем наверняка только одно: какой-то безымянный рабочий прислал фрагмент челюсти фон Кенигсвальду. Если подходить к вопросу со строго научных позиций, возраст находки остается неопределенным. По мнению фон Кенигсвальда, Meganthropus был крупным ответвлением от основной линии эволюции человека. Фон Кенигсвальд нашел также несколько больших, похожих на человеческие зубов и приписал их существу еще более гигантскому, которое он назвал Gigantopithecus (гигантопитек). Согласно фон Кенигсвальду, Gigantopithecus был крупной и относительно недавно жившей обезьяной. Но Вайденрайх после изучения челюстей Meganthropus и зубов Gigantopithecus вышел с новой теорией. Он предположил, что два эти создания были предками человека. По Вайденрайху, Homo sapiens эволюционировал от Gigantopithecus, пройдя в своем развитии через стадии Meganthropus и Pithecanthropus. Каждый предшествующий вид был крупнее последующего. Тем не менее большинство современных научных
авторитетов считают гигантопитека разновидностью обезьяны, жившей в
эпоху среднего и раннего плейстоцена и не находившейся в прямой связи с
предками человека. Сегодня существует мнение, что челюсти мегантропа
больше походят на челюсти яванского человека (Homo erectus),
чем это предполагал фон Кенигсвальд. В 1973 году Т. Жакоб (Т. Jacob)
предположил, что по обнаруженным костным останкам и Meganthropus
можно было бы классифицировать как Australopithecus.
Этот подход интригует, так как обычно считалось, что Australopithecus
никогда не покидал своего африканского дома. Новые открытия на Яве Мeganthropus был последним из наиболее значимых открытий фон Кенигсвальда, хотя поиски костей яванского человека продолжаются и по сей день. Все более поздние находки, о которых оповестили научную общественность П. Маркс, Т. Жакоб и С. Сартоно (S. Sartono), свидетельствуют в пользу обитавшего на Яве Homo erectus в период среднего и раннего плейстоцена. Новые ископаемые останки, как и при фон Кенигсвальде, были обнаружены на поверхности местными рабочими или фермерами. Например, Т. Жакоб сообщал, что в августе 1963 года индонезийский фермер во время работы на своем поле в районе Сангирана нашел остатки окаменевшего черепа. Собранные вместе фрагменты оказались черепной коробкой существа того же типа, что и Homo erectus. Хотя Т. Жакоб и утверждал, что этот череп относился к Кабухской формации периода среднего плейстоцена, он не указал точного местоположения костей, когда те были обнаружены. Мы действительно знаем только то, что некий фермер нашел некие окаменевшие фрагменты черепа, которые, скорее всего, находились на поверхности или в почве на небольшой глубине. В 1973 году Жакоб сделал интересное замечание по поводу последних находок яванского Homo erectus в районе Сангирана: «Это место по-прежнему обещает и новые открытия, и новые проблемы... Они связаны с тем, что многие живущие здесь и занятые поисками люди предварительно прошли курс необходимой подготовки для определения ценности ископаемых останков. Ведущие коллекторы всегда стараются получить основную часть находок, случайно сделанных новичками. В дополнение к этому они могут не всегда сообщать о точном месте находки из-за боязни потерять источник дохода. Вполне возможно, что они не всегда продают все найденные фрагменты сразу, а оставляют некоторые из них себе, чтобы уже потом попытаться продать их по более высокой цене». Тем не менее сангиранские ископаемые останки считаются подлинными. Если бы какие-либо другие аномально древние ископаемые останки человека были обнаружены при подобных обстоятельствах, они стали бы объектом беспощадной критики. Как и всегда, наша позиция неизменна: в оценке подлинности палеоантропологических свидетельств двойной стандарт неприменим. То есть он не должен быть очень жестким в отношении аномально древних находок и слишком мягким и гибким в отношении других, не противоречащих определенному подходу свидетельств. Чтобы снять неопределенность, в 1985 году в адрес С.
Сартоно и Т. Жакоба были направлены письма с просьбой дать более
детальную информацию об обстоятельствах открытий, о которых они ранее
сообщили с Явы. Однако эти письма остались без ответа. Химический и радиометрический метод в определении возраста яванских находок Рассмотрим теперь спорные вопросы, относящиеся к определению возраста формаций на основе содержания в них калия и аргона, а также попытки определить возраст самих ископаемых останков гоминида на Яве при помощи различных химических и радиометрических методов. Анализ содержания калия и аргона в Кабухской формации в Триниле, где Дюбуа сделал свои первые находки яванского человека, дал приблизительно 800 000 лет. Другие находки на Яве происходят из джетисских (Djetis) горизонтов Путджанганской (Putjangan) формации. Т. Жакоб утверждает, что, по результатам калий-аргонового анализа, возраст джетисских горизонтов путджанганской формации, поблизости от Моджокерто (Modjokerto), составляет около 1,9 миллиона лет. Это чрезвычайно важно по следующим причинам. Как мы уже видели, многие ископаемые останки Homo erectus (определяемого ранее как Pithecanthropus и Meganthropus) относятся к джетисским горизонтам. Но если принять возраст этих горизонтов за 1,9 миллиона лет, они станут старше самых древних африканских находок Homo erectus, возраст которых составляет примерно 1,6 миллиона лет. Согласно общепринятой точке зрения, Homo erectus обитал в Африке и покинул ее пределы лишь около миллиона лет назад. В то же время некоторые исследователи полагают, что Meganthropus фон Кенигсвальда может быть классифицирован как Australopithecus. С этой точки зрения либо яванские представители Australopithecus прибыли из Африки более 1,9 миллиона лет назад, либо Australopithecus проходил эволюцию на Яве сам по себе. Обе гипотезы противоречат общепринятой точке зрения на эволюцию человека. Однако следует иметь в виду, что метод определения возраста пластов на основе калия и аргона, давший 1,9 миллиона лет, несовершенен. Т. Жакоб и Дж. Куртис (G. Curtis), пытавшиеся определить геологический возраст тех участков на Яве, где находились останки гоминида, сочли эту задачу довольно сложной. Другими словами, возраст образцов был определен, но настолько отличался от ожидаемого, что Т. Жакоб и Дж. Куртис были вынуждены объяснять полученные неудовлетворительные результаты присутствием в исследуемых материалах контаминантов. В 1978 году Г. Дж. Бартстра (G. J. Bartstra) сообщал, что метод определения возраста на основе калия и аргона дал для джетисских горизонтов менее одного миллиона лет. Мы уже убедились в том, что найденные в Триниле бедренные кости идентичны костям современного человека, но заметно отличаются от аналогичных костей Homo erectus. Это обстоятельство заставило некоторых ученых предположить, что они никак не могли принадлежать найденному там же черепу питекантропа и, скорее всего, просто перемешались с тринильскими ископаемыми останками периода среднего плейстоцена, перейдя с более высоких геологических горизонтов. Другое объяснение может состоять в том, что люди, сходные по своему анатомическому строению с современными, жили на Яве в эпоху среднего плейстоцена бок о бок с человекообразными обезьянами. В свете приводимых в этой книге доказательств такая ситуация вполне допустима. Тест на содержание фтора всегда применяют, чтобы определить, одного ли возраста найденные в одном и том же месте кости. Дело в том, что они поглощают фтор из грунтовых вод, и если процентное содержание фтора во всех исследуемых костях одинаково (по отношению к содержанию в костях фосфата), это значит, что данные кости находились в земле одинаково долго. В своем отчете за 1973 год М. X. Дэй и Т. Моллесон представили результаты анализа тринильского черепа и бедренных костей и пришли к выводу, что отношение фтора к фосфату у них примерно одно и то же. Найденные в Триниле ископаемые остатки млекопитающих, относящиеся к периоду среднего плейстоцена, и череп и бедренные кости имели один и тот же фторфосфатный коэффициент. Дэй и Моллесон заявили, что, по полученным ими результатам, черепную коробку и бедренную кость, несомненно, можно отнести к тому же периоду, что и ископаемые останки других представителей тринильской фауны. Если согласиться с утверждением Дэя и Моллесона, что тринильские бедренные кости отличаются от костей Homo erectus и идентичны костям Homo sapiens sapiens, то, учитывая содержание фтора в бедренных костях, можно сказать, что человеческие существа современного типа обитали на Яве в период среднего плейстоцена, то есть около 800 000 лет тому назад. Дэй и Моллесон предположили, что тринильские кости периода голоцена, так же как ископаемые останки яванского человека, имеют сходное с костными остатками животных эпохи среднего плейстоцена фторфосфатное соотношение, поэтому проведение в этом случае теста на фтор не имеет смысла. Автор этого метода К. П. Окли указывал, что скорость поглощения фтора в районах с почвой вулканического происхождения, каковым является остров Ява, неодинакова, поэтому кости различных возрастов могут иметь одинаковое содержание фтора. Однако это не может быть продемонстрировано на примере Тринила, так как там ископаемые останки содержатся только в горизонтах эпохи среднего плейстоцена. Дэй и Моллесон показали, что в геологических пластах, относящихся к периоду голоцена и позднего плейстоцена и залегающих в других районах Явы, были обнаружены костные останки, у которых фторфосфатный коэффициент сходен с тринильским. Тем не менее они считали, что фторфосфатные коэффициенты костей, взятых из других мест, «не следует сопоставлять напрямую» с аналогичными показателями костей из Тринила. Это объясняется тем, что скорость впитывания фтора костью зависит от факторов, которые в разных местах неодинаковы. К таким факторам относятся содержание фтора в грунтовых водах, скорость течения грунтовых вод, природа отложений и тип кости. Следовательно, результаты теста на содержание фтора, о которых сообщали Дэй и Моллесон, согласуются (но не являются доказательством) с начальным периодом эпохи среднего плейстоцена, что подтверждает 800 000-летний возраст тринильских бедренных костей, анатомически идентичных костям современного человека. Тринильские кости были также проверены на содержание
азота. Дюбуа прокипятил черепную коробку и первую бедренную кость в
животном клее, белок которого содержит азот. Дэй и Моллесон попытались
обеспечить эксперименту более высокую степень чистоты, предварительно
удалив с них растворимый азот. Результаты опыта показали очень низкое
содержание азота в тринильских костях. Это согласуется с тем, что все
кости принадлежат к одной и той же эпохе начала среднего плейстоцена,
хотя в своем отчете об эксперименте Дэй и Моллесон сообхцали, что на Яве
костный азот исчезает так быстро, что иногда не обнаруживается даже в
костях эпохи голоцена. Неверно представленные данные о яванском человеке Большинство книг об эволюции человека выставляют на первый план то, что поначалу кажется весомым доказательством в пользу существования на Яве Homo erectus в период от 2 миллионов до 500 тысяч лет назад. К ним относится книга «The Fossil Evidence for Human Evolution» («Ископаемые свидетельства эволюции человека»). Авторы этой работы, опубликованной в 1978 году, – У. Е. Ле Грос Кларк (W. Е. Le Gros Clark), профессор анатомии Оксфордского университета, и Бернард Г. Кэмпбелл (Bernard G. Campbell), адъюнкт-профессор антропологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Книга разворачивает перед читателями впечатляющую историю открытий по Homo erectus. Эти данные (таблица 8.1) широко использовались и продолжают использоваться для подтверждения мысли о том, что человек произошел от некоего обезьяноподобного существа. |
Таблица 8.1
Ископаемые останки гоминида с острова Ява
Стратиграфическая единица |
Место |
Временные рамки |
Тринильская (Кабухская формация) |
Сангиран |
0,7–1,3 млн. лет (по калий-аргоновому методу 0,83 млн. лет) |
Джетисская (Путджанганская формация) |
Сангиран |
1,3–2,0 млн. лет (по калий-аргоновому методу около 1,9 млн. лет) |
Т3 – это бедренная кость, которую Дюбуа нашел в 45 футах (13,7 метра) от обнаруженного им раньше черепа Т2. Мы уже обсуждали, насколько необоснованно приписывать их одному и тому же существу. Но несмотря на все эти важные факты, Ле Грос Кларк и Бернард Г. Кэмпбелл заявили, что «собранные данные столь неопровержимо свидетельствуют в пользу их естественной ассоциации, что эта позиция стала общепринятой». Т6, Т7, Т8 и Т9 – это бедренные кости, обнаруженные в ящиках с костями млекопитающих после того, как их тридцатью годами раньше раскопали на Яве. Ле Грос Кларк и Бернард Г. Кэмпбелл явно проигнорировали заявление самого Дюбуа о том, что не он их нашел и что точное место находок неизвестно. Более того, фон Кенигсвальд говорил, что бедренные кости были в общей коллекции Дюбуа, содержащей ископаемые костные останки «из различных мест и различного возраста, которые не были должным образом систематизированы и часто даже не имели надписей». Тем не менее Ле Грос Кларк и Бернард Г. Кэмпбелл сочли, что эти бедренные кости были обнаружены в тринильских горизонтах Кабухской формации. Дэй и Моллесон, однако, отметили: «Если бы предъявляемые к современным поисковым работам требования были применены ко всему материалу, найденному после черепной коробки и первой бедренной кости, он был бы полностью отвергнут как сомнительный по происхождению и неизвестный по стратиграфии». Образцы с индексами M1 и S1a-S6 – это ископаемые костные останки, собранные яванскими местными жителями, которых специально для этой цели нанял фон Кенигсвальд. Только в отношении одного-единственного M1 было сообщено, в каком геологическом слое он был обнаружен. Но даже это сообщение вызывает массу вопросов. Остальные костные останки серии S – это те, о которых сообщали Маркс, Сартоно и Жакоб. Большинство из них было обнаружено на поверхности деревенскими жителями или фермерами, которые продали их ученым, прибегнув, вполне возможно, к услугам посредников. Ознакомившись с обстоятельствами находки этих образцов, можно только удивляться научной несостоятельности таблицы 8.1, которая создает впечатление, будто бы все образцы были найдены в геологических слоях строго определенного возраста. На основании результатов описанного метода определения возраста геологических пород на основе калия и аргона Ле Грос Кларк и Бернард Г. Кэмпбелл указали, однако, лишь возраст вулканических пород, а не самих костных останков. Но эти данные имеют смысл, если только точно установлено, что кости были обнаружены в слоях (или непосредственно под ними) исследуемого вулканического материала. Тем не менее огромная часть перечисленных в таблице 8.1 ископаемых костных останков была найдена на поверхности, что делает, таким образом, бессмысленным по отношению к ним проведение калий-аргонового анализа. Относительно возраста в 1,3–2 миллиона лет, данного Ле Грос Кларком и Бернардом Г. Кэмпбеллом в отношении джетисских горизонтов Путджанганской формации, заметим, что этот возраст в 1971 году был определен Жакобом и Куртисом с помощью этого же метода. Но в 1978 году Бартстра отмечал, что в отношении тех же слоев он дал менее 1 миллиона лет. Другие исследователи отмечали, что фауна, запечатленная в джетисских и тринильских горизонтах, довольно схожа, а также что кости имеют примерно одинаковый фтор-фосфатный коэффициент. Ле Грос Кларк и Бернард Г. Кэмпбелл пришли к заключению, что «в те далекие времена на Яве обитали гоминиды с типом бедренной кости, идентичной кости Homo sapiens, хотя все черепные остатки говорят о чрезвычайно примитивном строении черепа и зубов». В общем и целом то, как Ле Грос Кларк и Бернард Г. Кэмпбелл представили свой материал, вводит читателя в заблуждение, так как заставляет считать, что найденные на Яве черепные остатки могут быть напрямую соотнесены с обнаруженными там бедренными костями. А это далеко не так. Более того, открытия в Китае и Африке показали, что обнаруженные там бедренные кости Homo erectus отличаются от тех, которые Дюбуа нашел на Яве. Строго говоря, об ископаемых останках гоминида на Яве мы можем сказать следующее. Все находки, сделанные на поверхности почвы, представляют собой фрагменты черепной коробки и зубов, морфология которых прежде всего обезьяноподобная с присутствием некоторых присущих человеку черт. Вследствие того, что их изначальное стратиграфическое положение неизвестно, эти костные останки лишь свидетельствуют о присутствии на Яве когда-то в прошлом существа с имевшей некоторые обезьяноподобные и человекоподобные черты головой. Черепная коробка Т2 и бедренная кость Т3, об обнаружении которых сообщал Дюбуа, были найдены в строго определенном месте. И это по крайней мере дает некоторое основание полагать, что они, возможно, по возрасту соответствуют тринильским пластам Кабухской формации эпохи начала среднего плейстоцена. Изначальное местонахождение других ископаемых бедренных костей задокументировано неудовлетворительно, но утверждается, что они были извлечены из тех же тринильских пластов, что Т2 и Т3. Во всяком случае, найденная первой бедренная кость Т3, которая была описана как абсолютно человеческая, была найдена не в непосредственной близости от черепной коробки и по своему строению отличается от бедренной кости Homo erectus. Таким образом, нет никаких оснований связывать черепную коробку с бедренной костью Т3 или с любой другой бедренной костью, которые по своему анатомическому строению идентичны костям современного человека. Следовательно, есть все основания полагать, что черепная коробка Т2 и бедренная кость ТЗ свидетельствуют о присутствии на Яве двух видов гоминидов в эпоху начала среднего плейстоцена – одного с головой обезьяны, а другого с ногами современного человека. Следуя общепринятой практике определения видовой идентификации на основе частично сохранившихся скелетных останков, мы можем утверждать, что бедренная кость Т3 свидетельствует о присутствии на Яве Homo sapiens sapiens около 800000 лет тому назад. До настоящего времени неизвестно никакое другое существо, кроме Homo sapiens sapiens, которое бы имело такую же бедренную кость, как обнаруженная на Яве в геологических горизонтах начала среднего плейстоцена.
|
© 2020 А. Милюков. Revised: сентября 21, 2023 |