А. Милюков. По эту сторону Потопа. Глава 7. Вычерпать море. Часть 1

Глава 1. Все реки куда-то текут
Глава 2. Легкий хлеб рационализма
Глава 3. Пилтдаунская наука
Глава 4. Ускользающая мишень [начало] [продолжение] [окончание]
Глава 5. «Повесть о настоящем человеке» [начало] [окончание]
Глава 6. Прыжок в темноту [начало] [окончание]
Глава 7. Вычерпать море [начало] [продолжение] [окончание]
Список используемой литературы

ГЛАВА 7. ВЫЧЕРПАТЬ МОРЕ

Часть 1. Странные пути, темные аллели

Писатель Юрий Олеша сказал что-то вроде – давайте, наконец, признаем, что в нашем мире всё похоже на всё, и прекратим эти дурацкие игры в поиски сходства. Иосиф Бродский сказал прямо противоположное – только дурак не видит, что в этом мире ничто не похоже друг на друга и не подлежит познанию через сравнение. Примечательно то, что оба этих противоположных по смыслу замечания свидетельствуют против методологического натурализма теории эволюции, поскольку все реальные сходства в мире объясняются единством Замысла (тут прав Олеша), а попытки сравнивать, скажем, человека и обезьяну являются тем самым дурацким неведением об их уникальности (здесь прав Бродский).

Мы уже не раз говорили о познавательных и информационных приоритетах в современном обществе, когда одна лишь апелляция к научному взгляду на тот или иной предмет является первым и последним доводом в любом споре. Между тем, как справедливо заметил Роман Таран (Таран, «Эволюция – не «факт»), само понятие «научный факт», или «научно доказанный факт», является оксюмороном, поскольку «факт» как понятие сам по себе уже есть нечто, не требующее доказательств, в том числе не нуждающееся ни в какой поддержке и обосновании со стороны науки. Посему ссылки на какое-то событие, подаваемое как факт, доказанный наукой, являются лишь манипуляцией, призванной создать видимость, что разницы меж объективным фактом как таковым («у человека на руке пять пальцев») и «научно доказанным фактом» («человек произошел от обезьяноподобного предка») не существует. Что, мол, научный факт – это нечто столь же бесспорное и объективное, как факт сам по себе. В наибольшей мере такой манипулятивный подход используется (часто даже неосмысленно) в «науках о происхождении», и, прежде всего, в палеоантропологии с ее теорией эволюции. Но поскольку такие «реконструкторские» дисциплины имеют ряд непреодолимых ограничений (ссылка), понятие «научного факта» в них складывается из: а) реконструкции этого «факта» в рамках парадигмы эволюционизма; б) цепочки умозаключений, обосновывающих как бы истинность этого «факта» (часто это лишь подбор подтверждающих свидетельств и игнорирование противоречащих), а также в) из консенсуса внутри научного сообщества, то есть договора, что именно считать научным фактом.

В этой схеме среди ученых возможны расхождения по вопросам, не затрагивающим основы эволюционной парадигмы. И «научным фактом» весьма часто становится – ничто, пустое место, голая декларация – только потому, что она заявлена в рамках этой парадигмы. Если, мол, для нас сама эволюция несомненна, то тот или иной локальный сценарий просто обязан из нее следовать и, соответственно, является научным фактом. Однако наиболее непреодолимой, хотя и психологически объяснимой, является ситуация, когда тот или иной «научный факт», принятый в рамках парадигмы, опровергается новыми данными, признаваемыми даже официально и публикуемыми в научной литературе, либо дезавуируется до состояния наименее вероятного – по сути, получает нокаутирующий удар, – однако научное сообщество, загипнотизированное прежними положениями и «фактами», продолжает делать вид, будто никаких опровержений не последовало и всё еще остаётся, как при бабушке. Они продолжают вещать с позиции несуществующего превосходства своей аргументации и приводить уже убитые версии.

Так, если мы в присутствии людей, имеющих отношение к этой теме, скажем, что человек современного вида не возник в Африке и не выходил из нее, заселяя остальную часть мира, на нас в лучшем случае посмотрят, как на сумасшедших. Ибо существует «научный факт», строго доказанный (так!) и не подлежащий сомнению или пересмотру, что Homo sapiens как вид эволюционно выделился из предшествующих гоминид на территории Африки и 40–50 тыс. лет назад (цифры варьируют) вышел в Азию, Австралию и позже Европу, произведя культурно-технологическую революцию и быстро заменив популяции всех других видов Homo в результате их истребления или конкурентного превосходства. И проблема наша будет не в том, что нам придется возражать против «фактов», которые фактами не являются, а в том, что хранители прежних схем эволюции нас просто не будут слушать – ибо в вопросе происхождения и выхода сапиенса из Африки тут навеки уже все решено и забетонировано.

Поэтому, чтобы защитить нашу версию, давайте сначала по возможности кратко рассмотрим аргументы против господствующей и ставшей уже памятником самой себе теории африканской «колыбели человечества».

Культурно-интуитивное возражение

Сразу оговорюсь, что человек с сугубо рациональным мышлением этот пункт не воспримет по определению, поскольку для формирования и последующего обладания подобным мышлением необходимо отсутствие некоторых важных познавательных компонент, вроде умения видеть не количество, а суть предметов («за деревьями видеть лес»). Посему этот пункт я привожу лишь для людей «в теме», ибо мы не можем позволить себе такую роскошь, как отказ от интуиции. Итак.

Интуитивно понятно, что генеральная линия культурного цивилизационного развития человечества никак не связана с Африкой. Когда происходит любое значимое событие, мы постфактум можем увидеть, что оно было предрешено некоей конфигурацией причин, его составляющих. Проще, у любого события есть некая образующая его канва, цепочка причинно-следственных связей. Но вся конфигурация нашей мировой истории, вся логика событий – не африканская. Африка декларируется, условно говоря, как причина человеческой истории, но у ее «следствий», то есть у этой мировой истории и культуры, отсутствует «притяжение Африки». Под притяжением я подразумеваю то, что если некие «контексты» составляли часть существования наших предков, то хотя бы в минимальной мере должны были передаться потомкам, оставить «настройки» в психике и паттернах восприятия последующих поколений. Центром такого фантомного притяжения для современного человека в историческом плане являются Ближний Восток, Средиземноморье и даже Индия, но никогда – Африка. Нигде в культуре человечества – ни в мифах, ни в каких догадках мудрецов, ни даже в фантазиях Африка не звучит и не ощущается как прародина, а возникает лишь в позднее время как часть и как следствие Ближневосточной истории (в собственном же, автохтонном изводе, от первых дней и доныне оставаясь глубоко на обочине мирового развития). И дело не в том, что мы в своем нечувствовании Африки пропитаны лишь поздней историей своих цивилизаций, а именно в том, что африканские «настройки» не воспринимаются нами как органичные.

Из личного опыта могу заметить, что в свое время исколесил на гастрольном автобусе вдоль и поперек почти всю Северную и часть Восточной Африки; пытался проникнуться атмосферой ее природы и видом пасущихся диких стад, вытягивал из себя все фантомные боли и ностальгии, но, что называется, всеми фибрами души чувствовал окружающую меня метафизическую чужеродность. «Не моя это прародина». Опыт, логика, сознание, интуиция отказываются принять идею, что от условной африканской яблони яблоко может упасть столь далеко, или что от африканской осины родятся апельсиновые плоды.

Возражение «от политики»

В центре мирового внимания Африка оказалась после Второй мировой войны – в тот период, когда колониальная политика и расизм стали осуждаться, а страны Африки соответственно освобождаться от колониальной зависимости. Бывшие западные метрополии испытывали очевидную вину перед Африкой, Советский же союз поднял Африку на флаг в качестве новой территории прогресса и потенциального социалистического выбора. Всё, связанное с угнетением и сегрегацией, воспринималось как отсылка к идеям недавно побежденного нацизма. Утверждалось равенство культур Африки и Европы, в США для африканцев создавались квоты при поступлении в университеты, на рабочие места, множество других привилегий, часто переходящих в социальные преимущества одних групп людей перед другими. В научных кругах теория, подразумевавшая одновременное возникновение человека во многих уголках мира (полицентризм), выглядела откровенно расистской, ибо из нее следовало, что отсталость Африки связана с ее эволюционным аутсайдерством, а вот «белый человек», напротив, эволюционный лидер. Не лучшей в этом смысле была и теория, постулировавшая происхождение анатомически современного человека в Европе (европейский моноцентризм), – таковые взгляды вызывали подозрения о том же расовом превосходстве одних людей над другими.

Нет, человек разумный, Homo sapiens, должен был не просто возникнуть в Африке и выйти из нее, заселив планету, но выйти уже полностью современным, с иголочки. Иное было бы неприемлемо. Если люди, вышедшие из Африки, развились до состояния современных уже за ее пределами, то оставшиеся по умолчанию являются «недозревшими» и неполноценными. Нет, сценарий здесь возможен только один – сначала всеобщая современность, потом разделение и выход, то есть единственным и монолитным на Земле видом Homo sapiens sapiens все люди стали в Африке изначально, но одни современные остались в Африке охотиться и собирательствовать, а другие современные вышли и заселили планету.

Таким образом, теория африканского происхождения современного человека возникла в мировом сообществе в качестве психологической компенсации, желания изжить вину перед Африкой за колониальный период, а также как следствие послевоенного разрыва западного мира со всем, что имело душок нацизма – с идеями белого превосходства и эволюционной «недоделанности» африканцев. Как это и происходит в политике, выбор был расчетлив и конъюнктурен – на пьедестал условного всемирного конкурса «Лоно человечества» была поставлена чернокожая миссис Африка. Надо отметить, что подобная толерантность в западном социуме, пройдя через опыт описываемой здесь «психологической травмы» с Африкой, подобно детским шрамам, приняла впоследствии довольно уродливые формы. Что лишь подтверждает изначальную ненормальность ситуации «политика важнее правды».

«Честь невесты восстановлена, негодяй извинился»

Это возражение того порядка, когда доказательства, на которых была построена некая эволюционная концепция, оказывались недостоверными или даже намеренно сфабрикованными, но научное сообщество, благорасположенное к этой «хорошей» и «удобной» концепции, отказываясь от провалившихся ее доказательств, тем не менее сохраняло саму концепцию. Ровно в стиле ситуации из подзаголовка – господа, праздник продолжается, делаем вид, что ничего необычного не случилось.

Читатель помнит, что подобное происходило уже в самом начале становления эволюционизма с Пилтдаунским черепом, оказавшимся рукотворной комбинацией из человеческой черепной коробки и обезьяньей челюсти. Эта находка появилась в тот момент, когда теория эволюции остро нуждалась в какой-нибудь фактической демонстрации своей правоты, долгое время выполняла роль так называемого недостающего звена и в итоге была разоблачена. Однако к моменту разоблачения концепция «недостающего звена», построенная на фальшивке, утвердилась столь прочно, что никому и в голову не пришло от нее отказываться. Более того, она стала «научным фактом» – поэтому под этот уже безусловный «факт» просто требовалось подыскать новые подтверждения. Первая линия обороны здравого смысла, прорванная пилтдаунской подделкой, сняла с эволюционизма всю будущую головную боль доказательств. Никогда бы прежде на роль связующего звена с человеком не подошли, скажем, австралопитеки Дарта или Брума, но поскольку «научный факт» уже закрепился в ученых головах, на роль нашего предка годился любой костный обезьяний мусор.

Та же ситуация повторилась и с теорией африканской прародины человечества. Утверждение, что человек современного физического типа имел африканское происхождение, впервые выдвинул в 1973 году профессор Франкфуртского университета антрополог Райнер Протч фон Цейтен, ученый с мировым именем и признанный эксперт в области радиометрического датирования. Согласно его концепции, первые «современные» люди, вторгшиеся впоследствии в Европу, возникли к югу от Сахары, каковая концепция была подтверждена рядом предоставленных Протчем черепов и их датировок (Protsch, 1973; 1975). В 2003 году оказалось, что все датировки Протча им сфальсифицированы, в результате чего эти якобы доказательства были отброшены, фальсификатор с позором изгнан из университета (даже его дворянский титул «фон Цейтен» оказался фальшивым), но сама «хорошая» и «удобная» концепция уже получила к тому времени восторженное приятие, встала на конвейер дальнейших рассуждений, была развита Бройером (Brauer, 1984), и далее в работах таких антропологов, как Гроувс, Джохансон, Стрингер и др. – воспринималась уже как нечто несомненное. Произошел тот же условный прорыв линии обороны критического мышления, что и с пилтдаунской фальшивкой, – «доказательства» Протча канули в небытие, но сам «научный факт» остался, и теперь вертеть-крутить новыми свидетельствами в его пользу стало намного проще.

Когда инструментальные возможности науки стали расширяться, в 1987 году американский антрополог Ребекка Канн, воодушевленная идеей, которую породила господствовавшая тогда еще мистификация Протча, задалась целью подтвердить теорию африканской прародины с помощью генетики. Теорию выхода из Африки исследовательница развила в концепцию так называемой «митохондриальной Евы», гласящую, что все люди Земли происходят от одной женщины, жившей в Африке около 200 тыс. лет назад, линия которой, в отличие от всех других женских линий, по какой-то причине сохранилась.

Разумеется, работу Канн с двумя соавторами (Cann et al., 1987) нельзя назвать прямой фальсификацией, какими были Пилтдаун или концепция Протча, но исследовательница сделала всё, чтобы требуемый мяч прилетел в нужные ворота или, иначе, чтобы «эта нога» оказалась «кого надо нога». В абстракте статьи Канн изложила суть исследования:

«Митохондриальные ДНК 147 человек, взятых из пяти географических популяций, были проанализированы методом рестрикционного картирования. Все эти митохондриальные ДНК происходят от одной женщины, которая, как предполагается (или «как постулируется», в оригинале «is postulated», – примеч. А.М.), жила около 200 000 лет назад, вероятно («probably»), в Африке.

Однако ключевым словом тут было не «вероятно» и не «как предполагается», а именно «postulated» в значении изначальной, хотя и маскируемой, уверенности. Сравнивая фрагменты митохондриальной ДНК (мтДНК) 147 участниц исследования из пяти регионов, Канн задалась целью показать, что наибольшие различия присутствуют у африканской группы (при этом исследовались только 9% от всех имевшихся мтДНК участниц, а в качестве африканок выступали современные темнокожие жительницы США (18 из 20 участниц «от Африки»). Из пяти исследуемых групп африканская была поставлена в преимущественное положение – ей в расчетах постулировали условия, уже изначально свидетельствующие о ее родительской роли относительно всех прочих. Компьютерное моделирование, проведенное Ребеккой Канн на имевшихся образцах мтДНК, оказалось столь же предвзятым – из бесчисленного множества вариантов построения деревьев гаплотипов, теоретически столь же равноценных, как и африканское дерево, она произвольно выбрала именно африканское.

Это было так «не по-научному», что Д. Мэддисон продемонстрировал (Maddison, 1991), что повторный анализ модели Канн дает около 10 тыс. деревьев гаплотипов, на порядки более экономичных, чем вариант, выбранный Канн с соавторами. При этом, как заявили Хэртл и Кларк (Hartl & Clark, 1997), нет никакой гарантии, что даже самый экономичный результат построения дерева будет правильным.

На волне критики, последовавшей в адрес работы Канн, ее раскритиковали даже ее соавторы, Стоункинг и Уилсон (Vigilant et al., 1991), указав на целый ряд методологических ошибок (то есть по сути критиковали сами себя). Они представили новый, якобы более экономичный вариант дерева, однако повторный анализ данных (Templeton, 1992; Hedges et al., 1992) выявил множество вариантов деревьев, более экономичных, чем даже представленное критиками Канн. Тут надо отметить, что наша премьерша любую критику, даже своих соавторов, игнорировала. Главный редактор Scientific American Кейт Вонг чуть позже сказала, что работа Канн содержала «фатальные ошибки» (Wong, 1999). Однако далее, как нетрудно догадаться, все произошло в духе приведенного мной подзаголовка – «господа, свадьба продолжается». Концепция «африканской Евы» Канн стала основополагающей «генетической» платформой эво-антропогенеза. Читатель может возразить мне, что работа Канн была всего лишь «первым блином», который всегда «комом», и в дальнейшем генетики, исправив все ее ошибки, двинулись в новом перспективном направлении.

Это так, но не совсем. В исторических и «реконструкторских» дисциплинах, в контексте руководящей идеи всегда можно получать тот результат, который ты считаешь правильным. Работа Канн могла быть сколь угодно неадекватной, но научному сообществу «зашла на ура» сама идея «африканской Евы», вычисляемой с помощью генетики. И в дальнейшем, работая с данными, ученые уже психологически исходили из существования «Евы», искали только под этим фонарем и любые альтернативы отвергали. И то, что даже у Ребекки Канн можно было принять за предположение («is postulated» и «probably»), стало религиозной догмой. Отныне в глазах смотрящих была красота только одного филогенетического древа, и если кто-то из сообщества хотел описать, скажем, древний европейский череп или археологическую стоянку, он обязательно начинал с книксена: «Когда современные люди прибыли в Европу из Африки…» Несмотря на «фатальные ошибки», Ребекка Канн стала основоположницей нового направления и, как сказано в справочниках, совершила прорыв в области эволюционной генетики, то есть, переводя на нормальный язык, показала последователям, что из всех данных нужно выбирать только те, которые тебе подходят.

«Кунсткамера» против «Дома моды»

Одним из аргументов сторонников африканской прародины является очевидный факт африканского многообразия, – причем, многообразия буквально всего африканского, более в таком богатстве не встречаемого нигде – ландшафта, климата, животного и растительного мира, фенотипической многоликости местных племен, многоцветия их культур и языков. В этом смысле для иллюстрации теории эволюции Африка весьма подходит в качестве прародины, просто просится на эту роль. Действительно, если подходить к вопросу эво-концептуально, то больше нигде в мире мы не найдем такого богатства форм для построения филогенетических цепочек, для «роста ветвей от общего ствола», для последовательного превращения одних форм в другие, от якобы более примитивных к эволюционно более сложным. Только на этом континенте (опять же, в согласии с концепцией теории эволюции) наличествуют и самые древние ископаемые предки человека – австралопитеки, и современный родственник человека от их древнего общего предка – шимпанзе. Только здесь, в Африке, можно построить самую полную и убедительную линию эволюции самого человека, от ископаемых «гоминид» через первых инструментальщиков хабилисов и древних «пещерных людей» (эректусов и гейдельбержцев) к современному Homo sapiens. Какие бы иные части света ни желали оспорить африканское первенство, но ни у Юго-Восточной Азии, ни у Австралии и ни у прочих Китаев нет таких полных убедительных рядов и самых ранних форм ископаемых и анатомически современных людей. По мнению эволюционистов, об африканском эво-приоритете говорят абсолютно все данные, от палеоантропологии до генетики.

Именно на таком убеждении последние десятилетия держалась – и часто до сих пор держится – «научная» сторона идеи африканской прародины. Однако на деле всё как минимум сложнее.

Представим себе в качестве метафоры некий суперпопулярный в мире Дом моды, известный уже не одно столетие. В какие бы страны, города и веси ни приезжали туристы, в какие бы племена аборигенов не наведывались путешественники, они везде находили бы либо бренды всемирного законодателя мод, либо явное его влияние на стиль даже в одежде аборигенов. Вывод отсюда прост и незатейлив – исследователи и любители моды не имели бы и тени сомнения о том, какое заведение является источником и законодателем мировой моды и откуда, собственно, всё это модное многообразие пошло шагать по планете.

Между тем так называемое африканское многообразие – культурное, социальное, антропологическое и прочее – имеет одну странную особенность. А именно – это многообразие является «вещью в себе», то есть, вне зависимости от происхождения, местное оно или пришлое, имеет значение лишь для самой Африки. То есть если Африка в наших терминах является «домом моды», необычайно богатым на коллекции костюмов и платьев, то только таким, где за пределами этого модного дома никто больше его продукцию не носит. Как бы мы ни удивлялись этому экзотическому богатству африканских форм, но от всех этих племен, культур, языков и ископаемых костей не происходили никакие иные сущности, кроме самих африканских. Антропологические черты и признаки древних и более поздних (времен европейского неолита) обитателей Африки никак не продолжены в обитателях прочего мира, так же, как якобы самые древние в мире африканские племена и их языки никак не связаны с последующими евразийскими и прочими мировыми популяциями и языками. (Например, те же «наиболее древние» койсанские народы представляют собой генетический микс из пришлых, в значительной мере неафриканских по происхождению носителей, но ни в коей мере не являются для остального мира какими-либо предками и культурными предшественниками). Во время гипотетического исхода первых сапиенсов из Африки этими как бы исходящими сапиенсами «не вынесено» во внешний мир ни африканского искусства, ни инструментальных технологий, ни абсолютно каких-либо иных африканских лайфхаков и девайсов.

Многоликость африканских форм имеет свое простое объяснение. Мы уже говорили выше, что во времена плейстоценового похолодания (порядка принятых 2 млн. лет назад) все живое, что обитало на Ближнем Востоке, а также частично в Европе и даже Азии – ища спасения, устремилось в сторону «теплой батареи», каковой батареей тогда была Африка с его континентальным тектоническим разломом, обилием вулканов и горячих источников. Эти спасительные перемещения в Африку не коснулись нашей условной «популяции А» по ряду причин, главным образом, в силу их цивилизованного существования и специфики местообитания (о чем скажем ниже), однако все ранние искатели приключений, ушедшие когда-то из «популяции А», направили свои стопы в сторону теплых краев.

Таким образом, объявляя Африку прародиной человечества на основании ее многообразия, мы имеем дело с нарушением причинно-следственных связей. На самом деле Африка – это некий гигантский естественный музей, точнее, камера хранения, еще точнее – кунсткамера, коллекция антропологических редкостей, где собрано с миру по нитке – всё что угодно и в наибольшей для остальных уголков мира диверсификации. Не говоря уже о том, что сам континент в силу геологических особенностей с древнейших времен являл собой просто волшебное место для сохранения антропологического материала. Однако Африка была не центром происхождения человечества, а на определенное время стала лишь центром своеобразного сбора неприкаянных мигрантов, спасительным убежищем, когда в силу природных стихий все близлежащие земли и континенты (за исключением локального местообитания нашей «популяции А») относительно Африки стали неуютными для жизни провинциями.

Подобное, как известно, притягивает подобное, скопившееся в одном регионе многообразие способно взрывным образом породить еще большее многообразие, но, в самом деле, «все, что произошло в Африке, осталось в Африке».

Возражение против доказательств «из Африки»^[1] по Y-хромосоме и мтДНК

Здесь стоит сразу отметить, что метод исследования, означенный в подзаголовке, являет собой область весьма туманную, противоречивую и тонущую в большом количестве частных авторских версий, по которым нет согласия. Общаясь или наблюдая со стороны за людьми, имеющими познания в популяционной генетике, я обратил внимание, с какой осторожностью и неохотой большинство из них старается рассуждать о результатах, касающихся любых генетических «корневых» происхождений. Вероятно, сама расплывчатость и неполнота знаний в этой области заставляет любого специалиста, ценящего строгость рассуждений, быть крайне сдержанным.

При передаче генетической информации от родителей к детям женская митохондриальная ДНК (мтДНК) наследуется детьми обоего пола по материнской линии, а мужская Y-хромосома (Y-ДНК) – только от отца к сыну. Иногда в этих участках возникают специфические мутации, безвредные для организма в силу того, что эти области являются некодирующими. Упомянутые мутации, которые в более строгой лексике называются точечными заменами нуклеотидов (или снипами, от англ. SNP – single nucleotide polymorphism), имеют свойство накапливаться и передаваться от родителей к детям в неизменном виде. Собственно, снипы – это и есть точки генетического разнообразия человечества. При наличии достаточной информационной базы можно выявить уникальные совокупности снипов и классифицировать эти совокупности по группам в виде так называемого дерева гаплогрупп, где гаплогруппы (кластеры генетически схожих гаплотипов) – это своеобразные филогенетические ветви, в основании каждой из которых находится ее основатель или основательница, давшие ей начало каким-либо своим уникальным маркером. Считается, что, зная частоту появления снип-мутаций и сравнивая генетические различия в ДНК-маркерах древних и современных людей, можно с помощью статистического моделирования оценить как время появления той или иной ветви, так и возраст самого дерева.

Этот метод хорошо работает на относительно коротких исторических дистанциях, позволяя тестировать родство или регион проживания семейных предков. Однако ученые считают, что они способны проследить всю цепочку «эволюции» гаплогрупп до самого основания ствола, определить место и время возникновения как прародителей человечества, так и все нисходящие от них линии потомков, а также воссоздать пути миграции людей по планете на протяжении всей истории.

Казалось бы, антропологам следовало ожидать обнаружения множества мужских и женских генетических линий, тянущихся из прошлого. Много народов, много путей. Однако (дабы никаким другим претендентам было неповадно) схема африканской колыбели человечества принципиально нуждается в том, чтобы всё это человечество восходило к одному-единственному отцу и одной-единственной праматери, возникших в Африке и именуемых Y-хромосомным Адамом («африканским Адамом») или митохондриальной Евой (соответственно, «африканской Евой»). Эво-легенда гласит, что все прочее человечество так или иначе генетически вымерло, остались только линии одного мужчины и одной женщины; причем, не обязательно живших в одно время и лично друг друга знавших. Почти всегда отдельно подчеркивается, что сценарий с единственной парой прародителей к библейскому сюжету отношения не имеет.

Процесс накопления мутаций генетики сравнивают с накоплением опечаток в старинной рукописи^[2], – якобы мутации являются такими же маркерами, как и ошибки переписчиков, изучая каковые ошибки, можно датировать разные изводы летописей – изводы, включающие и старые опечатки, и свои собственные, рассматриваются как более поздние. Соответственно, рукописи, содержащие самые старые ошибки переписчиков, будут наиболее близки к родительскому оригиналу. Так же и генетики, двигаясь от самых молодых ветвей к основанию дерева, как считается, могут выявлять время и место возникновения нашего генетического прародителя.

Но если пример с ошибками в рукописи – лишь пояснительная аналогия, то сторонники африканского происхождения на полном серьезе утверждают, что «выход человечества из Африки надежно записан в наших генах». Мол, археологи вскрывают всего лишь горшки с монетами, а генетики имеют едва ли не прямые свидетельства в виде некоего бухгалтерского отчета. Какие же из их аргументов считаются самыми сильными? Все так называемые генетические доказательства теории «из Африки» построены на трех основных утверждениях, подкупающих своей простотой и кажущейся очевидностью:

• Древность предковой популяции. Из всех популяций предковой или наиболее близкой к предковой считается та, что древнее. Генетические линии Африки старше всех прочих, следовательно, именно они предковые.

• Генетическое разнообразие. Древность коренного африканского населения устанавливается на основе ее нынешнего генетического разнообразия. Для накопления любого разнообразия нужно время, поэтому, чем больше разнообразия в некоей популяции, тем эта популяция древнее. В этом смысле Африка является безусловным лидером.

• Нынешнее географическое пребывание. Гаплогруппы часто ассоциируются с определенными географическими регионами, а вся генетическая древность находится в Африке и сегодня. Это не только самые старые гаплогруппы А00 и А0, это значительная часть всех А-подгрупп и вся гаплогруппа В, которые в других частях света не живут, если не считать самых поздних мигрантов. То же относится и к митохондриальным гаплогруппам. Логично, что там, где сегодня находятся самые древние ветви, там должен был находиться и ствол^[3], и корни. Поэтому нынешнее местообитание самой древней африканской популяции (в широком, континентальном, смысле) позволяет считать ее автохтонной, обитавшей здесь изначально.

Возьмем, к примеру, сегодняшнюю «рабочую» версию дерева, построенного по мужской Y-хромосоме. Отдельные его ветви, как мы уже заметили, называются гаплогруппами, каждая из которых определяется уникальными генетическими маркерами, каковые маркеры предок каждой ветви передает со своей хромосомой всем потомкам по мужской линии.

История создания Y-хромосомного дерева довольно молода, но уже являет собой пример того, как «научные факты» (в данном случае «зов парадигмы») рождаются на пустом месте. Как мы уже заметили, весь эволюционный бэкграунд после прорывных новаций Канн требовал размещения Y-хромосомного Адама в Африке, и тот был размещен там только на этом идейном основании. В относительно еще недавнем 2000 году было подсчитано, что «Адам» жил в Африке 60 тысяч лет назад (Thomson et al., 2000), в 2011-м – 140 тыс. лет назад (Cruciani et al., 2011), а в 2013-м – уже от 237 до 581 тыс. лет назад (Mendez et al., 2013).

«Африканский Адам», общий предок всего мужского человечества, в генетическом плане выступает носителем родового гаплотипа, обозначенного литерой «А». Разумеется, гаплогруппы А как таковой в «чистом» виде не существует, она не определена какими-либо генетическими маркерами; это условность, как и время существования Y-хромосомного Адама, каковая дата периодически отодвигается вглубь истории, чтобы дать место и время новооткрытым вариациям его потомков. Ровно как в приснопамятной советской очереди, когда перед вами постоянно возникают неизвестные личности, каковых раньше «тут не стояло». Ряд генетиков считают возраст «Адама» чрезмерно завышенным, но они как будто вскочили на самодвижущуюся дорожку, которая повела их вперед уже без их воли. Ученые, возможно, и сами не рады, но поскольку оценка возраста «Адама» зависит от наиболее архаичной из всех известных гаплогрупп (а у новооткрытых очередников целая куча собственных маркеров), то для встраивания их в семью приходится удлинять хронологию до абсурда, уже выходя за принятые рамки вида Homo sapiens.

В ранней, до 2002 года, версии Y-хромосомного дерева подразумевалось, что гаплогруппа А представляет собой монофилетическую «семейную» кладу. Нынешняя версия гласит, что условный ствол А примерно 200 тыс. лет назад разделился на две самые древние африканские линии А0-Т и А00 (рис. 1). И, как мы заметили, вряд ли бы кто радовался этому дроблению единого семейства, но А00, найденная после 2012 года у нескольких десятков живых африканских носителей, является самой древней и имеет маркеры, отсутствующие у представителей всех других гаплогрупп мира, то есть представляет собой независимую ветвь Y-хромосомного дерева. После открытия А00, мегагруппа А0-Т – это, по сути, новая номенклатура для бывшего «Адама», пониженного на одну ступеньку. Однако, хотя у искусственно сведенного кластера А0-Т нет достоверных палео- или живых носителей (что естественно), его следы сегодня присутствуют в Y-хромосомах подавляющего большинства мужчин на Земле в виде неизменного маркера L1085 и некоторых других. На этом основании, соответственно, принято считать, что все Y-ДНК-гаплогруппы мира (кроме А00) произошли от А0-Т.

* * *

Читатель, вероятно, уже понял, что приводимые эволюционистами «генетические» аргументы вроде наибольшей древности африканских линий, африканского генетическом разнообразия и происхождения ствола по месту нынешнего нахождения «ветвей» – имеют те же изъяны, что и аргумент об африканском многообразии как таковом. Причиной этих феноменов стала та же древняя массовая миграция людей в Африку, игравшую роль убежища, но, как и в первом случае, «всё африканское осталось в Африке». Никакие африканские гаплогруппы не стали источником для неафриканских, равно как и никакие африканские популяции не стали предками устроителей неолитической революции в Европе.

Для начала сразу оговоримся, что отсюда и далее все приводимые датировки используем в качестве «общего языка», «договоренности о терминах» со стороной, чьи аргументы рассматриваем. Датировки эти, как мы попробуем показать дальше, с точки зрения достоверного знания являются фикцией, поскольку вступают в противоречие со всеми прочими научными данными и абсурдно завышены, являясь лишь следствием вышедшего из-под контроля процесса генерации нулей.

Итак, сформировавшиеся (отошедшие) ~236 тыс. лет назад от условного корня А его клады А00, A0-T, а также их субклады А0 и А1 (~160 тыс. лет назад), действительно, по модельным расчетам – самые древние из ныне известных. Однако, рассуждая формально, даже в рамках теории эволюции аргумент «африканские линии самые древние» – для концепции выхода из Африки сегодня не имеет смысла. Для начала, опять же, допустим, что мы доверяем хронологическим оценкам эво-генетиков. Но проблема в том, что A0-T и A1 клады не африканские, а «всемирные», при этом околокорневые африканские А00, А0 (как и ключевые для коренных народов Африки A1a и A1b1) являются «базальными» (то есть маргинальными ответвлениями) и для всего последующего человечества тупиковыми. Соответственно – их генетических маркеров нет в современном неафриканском человечестве, то есть они не были родительским «материалом» для тех, кто позже совершал гипотетический исход, а остались вещью в себе. В чем тогда смысл рекорда древности? Так сказать, для исхода евреев из Египта важны евреи, а не то, что египтяне жили в Египте прежде их. Африканская гаплогруппа В также не является мостиком к неафриканским гаплогруппам мира, то есть ее носители тоже не были предками сегодняшнего человечества.

В каждом проблемном событии или явлении есть узловые моменты, точки сопротивления, которые не дают проблеме разрешиться и блокируют любые попытки двинуться вперед. Набор аргументов, склеенных для поддержания теории «из Африки» перестал соответствовать сегодняшнему дню и выглядит уже неадекватным первоначальной задаче. В контексте эволюции я не слышал бóльшей ахинеи, чем фраза, что «весь объем доказательств – генетика, палеоантропология и археология указывают на Африку!» В реальности все эти доказательства если не прямо опровергают, то, как минимум, на Африку уже не указывают. К чему я это говорю? К тому, что если мы начнем разбирать любой дисциплинарный набор «африканских» аргументов детально, то увидим, что каждый из них жив только потому, что еще опирается на старые, уже убитые научные схемы. В частности, весь сегодняшний «объем доказательств» теории «из Африки» является пережитком давно почившей стадиальной концепции. Вот, еще недавно наука изучала морфологию сапиенса, искусство сапиенса и ДНК сапиенса, и других объектов не существовало. Homo sapiens sapiens занимал особое положение среди питекантропного и неандертальского мира (которые даже не считались людьми) и легко определялся своими новациями – пещерными рисунками, палеолитическими Венерами и костяными бусами, которых до него не знал мир. Облик первых настоящих людей, речь, религия, искусство, ДНК и первая человеческая гаплогруппа – все проявления нового покорителя мира было легко укладывать в любые схемы, ибо они были завязаны только на него одного. «В любой непонятной ситуации связывай все новации с сапиенсом, и начало всего помещай в Африку».

Однако новые открытия принесли понимание, что «он такой не один» и касаемо истории, «он у нее не первый». То есть все стадиальные связи были разорваны. Данные палеоантропологии, археологии и генетики сегодня отчаянно противоречат друг другу; при этом те же генетики, пользуясь самыми современными и продвинутыми технологиями, метафизически продолжают сидеть всё у той же прялки с лучиной, качая ногой люльку с африканским сапиенсом. Если пещерные рисунки считались маркерами первого современного человеческого мышления и поведения, что было опровергнуто, то генетики сегодня, в 2024 году, с какой-то стати считают гаплогруппы теми же маркерами места и времени появления современного человека.

Мы заметили выше, что в ранней версии Y-хромосомного дерева подразумевалось, что гаплогруппа А представляет собой единый африканский предковый ствол, от которого растут древнейшие африканские ветви, по определению переходящие в «мировые». Однако жизнь, что называется, внесла свои коррективы. Парадигма нашептывала, что самыми древними народами на земле являются охотники-собиратели Южной и Восточной Африки – бушмены, нилоты, пигмеи банту и мбути и др., поэтому эво-генетики первым делом создали искусственный монофилетический конструкт, где от условного Адама (гаплогруппа А) отходят его эволюционные потомки А1 → A2 → A3 и др., на роль которых и были назначены гаплогруппы искомых бушменов, пигмеев и иже с ними. Но затем, с накоплением данных, выяснилось, что члены африканского семейного клана, назначенные на главные роли, занимают гораздо более скромные места. Все прежние «козырные» гаплогруппы были переименованы и перенесены в более дробные и маргинальные для дерева подгруппы. Бывшая A1 стала ныне тупиковой А1а; А2 превратилась в тупиковую A1b1a1; А3 стала столь же маргинальной A1b1b, а то, что предлагалось как А4, мы теперь знаем как гаплогруппу BT, с А вообще не связанную. И так далее, и так далее. «Опустел тот клён, в поле бродит мгла». Все это до сих пор создает серьезную терминологическую путаницу^[4], но не это главное.

Уже одно то, что Y-хромосомное дерево изначально виделось эво-генетикам как афроцентричное, «пупоземельное» и предковое для человечества, лишний раз свидетельствует о необходимой степени доверия ко всем этим построениям в принципе. И это не ошибка, свойственная незрелым начинаниям, а та же, упомянутая выше, приверженность ложным и отжившим схемам. Понятно, что эволюционисты продолжают настаивать на афроцентричности и предковой роли гаплогруппы А, но ирония в том, что, призывая ее в помощь, они сегодня оперируют не предковой «отцовской» линией группы А, породившей современное человечество, а ее маргинальными африканскими «отростками», рассказывая нам, как замечательно и широко гаплогруппа А распространена в Африке и как многочисленны во всяческих Суданах и Камерунах носители этой «предковой для человечества» гаплогруппы – бушмены, пигмеи, нилоты и прочие. Действительно, такого не ждали. Систематики рассчитывали на прямой африканский эволюционный ствол, а получили «хвосты». Когда нам сообщают, что, скажем, в выборке из 3,5 тысяч африканцев частота «предковой» и «самой древней» базовой гаплогруппы А составляет 5,4% (King et al., 2007), или даже 16% (Степанов и др., 2006), то нужно понимать, что речь идет все о тех же местно-африканских тупиковых «россыпях» гаплогруппы А, не имеющих никакого отношения к декларируемому африканскому происхождению человечества.

Согласно генетическим эво-канонам, линией неафриканского человечества (предками кандидатов на выход и позже самими участниками исхода и мировой экспансии) стала цепочка «отцовских» гаплогрупп A0-T → A1 → A1b → BT → CT, однако их носителей в Африке нет, не считая, разумеется, самых поздних представителей, «понаехавших» в Африку. А все африканские линии, как мы заметили – тупиковые. Это нужно осознать – вся нынешняя мужская часть человечества, имеет своим предком условного Y-Адама (где бы он изначально ни жил), но все мужчины, живущие сегодня в мире, кроме части африканских, то есть все потомки гаплогруппы СТ, даже ныне живущие в Африке – не происходили от африканских линий. В основании CT нет африканских снип-мутаций (маркеров точечных нуклеотидных замен). И это означает, что все мы – мужское население Ближнего Востока, Евразии, обеих Америк, Австралии и Океании – из Африки «генетически» не выходили.

Таким образом, если подходить к вопросу чисто формально и занудно, то сам по себе аргумент «Африка генетически древнее всех» – теорию исхода из Африки не поддерживает никаким образом^[5] именно в силу бесплодности этих «более древних» линий. Происхождение человечества от предков современных охотников-собирателей Африки – это сценарий, содержащий такой же потенциал, как: «Скажите, а больной перед смертью потел?» – «Да». – «Это очень хороший признак!»

Действительно, аргумент «самых древних африканских линий» мог казаться весомым во времена Ребекки Канн и до начала нашего века, когда гаплогруппа А как таковая считалась глобально предковой для всего мира, но сегодня боковые африканские хвосты А00, А0, А1а и А1b1 на эту роль не годятся, оставаясь тем анекдотическим «очень хорошим признаком». Однако до сих пор в качестве реликта сохраняется утверждение, что набор «отцовских» для человечества субкладов, идущих от «бывшего Адама» A0-T, то есть A1 и A1b, также является по происхождению африканским.

Есть ли для этого утверждения какие-то основания? Почему эти субклады приписывают к Африке? Ответ – потому что так требует концепция. И только. Без этого нет и теории. Если и эти ни при чём, то кто же тогда при чём? Однако никаких фактических оснований для размещения этих «всемирных» гаплотипов в Африке просто нет. Это настолько просто, что даже трудно для осознания.

Ранее вопроса не существовало – все ли клады А родом из Африки? Все. Но сегодня такое утверждение – это упомянутый стадиальный стереотип, не желающий распадаться вместе с эволюционной концепцией антропогенеза. Между гаплогруппами А0-Т и А00, как и между А0 и А1, как и между «африканскими» кладами А и «евразийскими», уже изначально лежит генетическая пропасть, хотя все они по канону должны иметь совсем близкого к ним по времени общего сапиентного предка, что уже как бы намекает на независимое их существование без всяких пересечений.

Но более существенно, что сегодняшняя популяционная генетика дает нам понимание на уровне правила – практически все самые старые генетические линии присутствуют сегодня не в местах своего происхождения, а в изолированных от остального мира районах, горных и островных, послуживших им когда-то убежищами, в силу чего эти самые древние линии, собственно, и сохранились. Кирилл Панкратов, кроме Африки, приводит примеры таких географических убежищ – в Японии (на острове Хоккайдо, особенно среди айнов), в долинах Тибета, в джунглях Бирмы и на Андаманских островах (Панкратов, «Африканские…»). Этим, например, объясняется «загадка» андаманского племени джарава, бывшего на протяжении последних 30 тысяч лет изолированными от мира и генетически крайне отдаленных от жителей Южной Азии (Endicott et al., 2002). И аборигены Австралии и Тасмании, всю свою историю пребывавшие в изоляции, тоже не были автохтонными по происхождению. Согласно этой закономерности «убежищ», евразийская линия А произошла также не в Африке, и тем более не в изоляции, тогда как африканская А, как и африканская В – это реликты древних миграций в Африку.

Но есть еще один странный аспект у аргумента «самых древних африканских линий». Мы уже говорили о том, что сам этот аргумент очень простой, и продолжает работать, как и прежде: «Что бы вы ни говорили, но покажите гаплогруппу старше А за пределами Африки». Это как если бы кто сказал, что школьники способны освоить чтение только в первом классе школы и попросил показать школу с обучением ранее первого класса, – тогда, мол, поверю, что они способны начать читать раньше. То есть опять та же проклятая стадиальность. Когда все научные открытия, в том числе и ДНК-гаплогруппы, примерялись лишь на одного Homo sapiens, работать было тепло и уютно. Но теперь – какая школа? – и какова ценность идеи, что умение читать связано только со школой?

Теоретически, конечно, можно утверждать, что «Адам», предок всех мужчин на планете, возник в Африке. Но смущает, что его максимальный возраст – порядка 270 тысяч лет, а ведущие генетики, не желающие видеть возраст «Адама», выходящий за границы вида, дают ему 138 тыс. лет (Poznik et al., 2013) или 190 тыс. лет (Francalacci et al., 2013).

И проблема в том, в Европе уже за сотни тысяч лет до «Адама» жили люди практически современного анатомического типа (ATD-69, 930 тыс. лет назад, «Ереванский череп», 0,9–0,5 млн. лет назад, Атапуэрка-16 и 17, 600–430 тыс. лет назад). Мало того – по всей планете задолго до африканского «Адама» жили люди, по сути, современного поведенческого типа (см. предыдущие главы) – строили жилища, владели речью, использовали сложные охотничьи тактики и инструментальные технологии, создавали образцы искусства и даже имели религиозные или философские представления об окружающем мире. Модельные расчеты генетиков вступают в терминальное противоречие с данными археологов и палеоантропологов. Как ни печально это звучит, но конец среднего плейстоцена – это время, когда Африка по всем антропологическим параметрам уже демонстрировала качества мирового аутсайдера. Не существует никаких данных, что становление Homo sapiens в этот период происходило в Африке, тогда как, напротив, – в Евразии присутствовали Homo, наиболее приближающиеся к современному человеку, которые в тот момент отсутствовали в Африке – антецессоры, «прогрессивные» гейдельбержцы, неандертальцы и денисовцы (напомним, что эво-канон декларирует последовательную сапиентацию архаичных форм только в Африке и «только один раз»).

Тогда почему носителями Y-хромосомы «Адама» были не морфологически, культурно и технологически прогрессивные жители Ближнего Востока и Евразии, а какой-то африканец по кличке «Адам», живший 270–138 тыс. лет назад на обочине мира? Если исходить из официоза и учитывать, что миграции Homo шли по планете уже более 2 млн. лет назад, то даже не рождение, а прибытие извне некоей досапиентной формы в Африку 270–138 тыс. лет назад (примем пока это как допущение) – это в контексте истории Homo настолько поздно, что вообще не видится какой-либо невероятностью. Напротив, невероятностью кажется обратная ситуация. Изначальное, автохтонное происхождение Y-хромосомного Адама (как и общемировой предковой ветви А0-Т с субкладами А1 и A1b) в древней Африке – не доказано ничем, кроме голых деклараций с оглядкой на парадигму.

Начальная картина открывается в своих последствиях. Все условно «африканские» субклады гаплогруппы А находятся сегодня в Африке, а «евразийские» – в мире. Мне могут возразить, что во время исхода из Африки 40–50 тыс. лет назад (или раньше, скажем, 250 тыс. лет назад, или позже, неважно), – так вот, мне могут возразить, что во время любого из исходов «ушельцы» вынесли в Европу и Азию те самые гаплогруппы A1, A1b и даже BT и CT, распространившиеся затем по всему миру. Но это – апофатия, отрицание реальности; если некие сущности в избытке присутствуют в мире, но их нет в Африке, то почему они, собственно, происходят из Африки, а не сами пришли туда извне? Это же простая задачка. В Африке живут потомки «Адама», коренные народы, которые оттуда не выходили, а по всему миру живут потомки «Адама», следов которых нет в Африке. Или, иначе, и еще раз – в нас нет африканских маркеров, а в самой Африке нет этих «всемирных» гаплогрупп, и следов их в коренных народах Африки – нет.

Поэтому носители гаплогрупп, которых эво-адепты пытаются представить предковыми и происходящими из Африки – A0-T, A1 и прочие, – 270–138 тыс. условных лет назад (и гораздо раньше) – могли жить где угодно – на Ближнем Востоке, в Европе, в Сибири, а во время резкого ухудшения климата, как мы говорили, бежали с родины в Африку.

Более того. Африканское происхождение любой, даже самой старой линии вообще не может быть доказано на основании ее возраста и нахождения в Африке. Возраст гаплогрупп устанавливается путем изучения геномов их современных носителей, с экстраполяцией сегодняшних состояний их геномов в прошлое. При этом, даже с применением самых смелых допущений, древняя ДНК для Африки не просматривается глубже 15 тыс. лет (Bergström, Stringer et al., 2021). Но даже если мы допустим расчетный возраст некоей гаплогруппы в сотни тысяч лет реальным, то не менее реальной может быть ситуация, что носители этой гаплогруппы появились в Африке всего несколько тысяч лет назад, принеся, что называется, «со стороны» груз мутаций, накопленных их предками за тысячелетия, а генетики, изучая сегодня некоего живого пигмея, моделируют накопление этих мутаций с нуля в Африке, объявляя ее прародиной.

* * *

Неубедительным выглядит и аргумент «там, где сегодня ветви, там был и ствол». Мы уже сказали, что сугубо африканские линии (неважно, возникшие в Африке или прибывшие в нее извне) – А00, А0, А1а, A1b1 и B, невзирая ни на какие другие аргументы, предковыми для современного мужского человечества не являются. А неафриканскую линию A0-T → A1 → A1b → BT → CT и далее – трудно назвать теми самыми африканскими ветвями, свидетельствующими о стволе. Неважно, что эво-адепты пытаются петь баллады о местном африканском происхождении каждой из этих ветвей, включая даже ВТ и СТ. Как бы «расширительно» не толковали эво-генетики их генезис, все указанные гаплогруппы и их прямые потомки – это ветви по нынешнему местонахождению не африканские, и в качестве аргумента «там, где сегодня ветви, там был и ствол» на Африку не работают от слова «совсем».То, что ВТ и СТ радикальным образом отделены от африканского кластера, делает невозможным происхождение от этого кластера даже «как бы африканской» группы B, представители которой живут ныне в Африке.

* * *

В рассуждениях о мтДНК и Y-ДНК-данных, приводя те или иные аргументы, мы исходим из того, что возражаем эволюционистам в рамках их собственной позиции и их утверждений. Однако нужно обязательно отметить особенность, касающуюся вещей принципиальных. Дело в том, что для сторонников Разумного замысла (гипотезы, которая может быть столь же рациональной исследовательской программой, как и ТЭ), все выкладки в рамках эволюционного происхождения человека неприемлемы уже на первичном методологическом уровне.

Все датировки, касающиеся появления Y-Адама, мт-Евы и расхождения ветвей родового дерева, рассчитываются, разумеется, не прямыми измерениями, а сравнением и экстраполяцией. Так, например, учитывая расхождения в последовательностях Y-хромосом носителя самой древней гаплогруппы А00 и современного «эталонного» сапиенса и зная частоту мутаций, ученые вычисляют время существования «Адама» или, аналогично, предков других гаплогрупп. Но при этом для определения скорости мутаций за эталонные маркеры принимаются те, которые идентифицируются как неизменные, каковая их неизменность подтверждается сравнением с Y-хромосомой шимпанзе. То же касается и калибровки «скорости эволюции мтДНК» – возраст «африканской праматери» всех людей методологически вычисляется, исходя из времени гипотетического расхождения человека и шимпанзе от их столь же гипотетического общего предка.

Суть в том, что если сторонник Разумного замысла считает, что любое сходство человека и шимпанзе объясняется сходством «проектных шаблонов», то сторонник эволюции в своих расчетах исходят из эволюционного родства человека с приматами. То есть, с нашей точки зрения, эволюционисты, сравнивая некую девочку и снеговика, получают информацию о Снегурочке. То же касается и других сценариев, «калибруемых» по теории эволюции. Если мы не принимаем дарвинизм как таковой, то странным будет, если примем аргументы типа – «человек мог появиться только в Африке, потому что там же эволюционировал его ближайший родственник, шимпанзе». Иначе говоря, когда нам предлагают принять некий возраст происхождения людей, калибруемый «по обезьяне», либо еще какой-то «доказанный факт», выводимый из эволюционной схемы, мы априори смотрим на эти данные, как на пустое сотрясание воздухов и биологизаторское мракобесие.

Тем не менее, даже с точки зрения эволюционных канонов, мы приходим к выводу, что аргументы «африканской прародины», получаемые путем исследования участков Y-ДНК и мтДНК, являются бесполезными и ненаучными по самому факту их применения. Подчеркну – я говорю не о самом методе, хорошо работающем в некоторых ограниченных рамках, а о методе, позволяющем установить возраст и географическое происхождение той или иной гаплогруппы.

Мы уже обозначили главную проблему эво-генетиков – что относительно начала этой «генетической» истории уже поменялись ее первоначальные смыслы. Если вернуться к истокам, то каких результатов ждали эволюционисты от всей этой карусели с диагностикой по Y-ДНК и мтДНК? Теория гласит, что пути человека и шимпанзе разошлись в Африке, в ней же, родимой, архаичный человек «дозрел» до анатомически современного, покинул прародину и завоевал весь мир. То есть по начальным условиям именно «самая древняя» Y-хромосома современных бушменов или пигмеев мбути должна была шепнуть нам, что первый анатомически современный человек, «Адам», привязанный происхождением к шимпанзе (своему «земляку»), родился в Африке и был отцом сапиенсов, ее покинувших.

Как мы помним, с открытием гаплогруппы А00 и пересчетом модели возраст возникновения «Адама» уже выходит за хронологические пределы возникновения в Африке вида Homo sapiens – 275 тыс. лет назад (Mendez et al., 2016) или 249 тыс. (Petr et al., 2020), и в целом – в интервале от более 200 до более 300 тыс. лет назад. Однако начальная аргументация адептов «из Африки» предполагала совсем другое.

Триггером к использованию анализа мтДНК группой Ребекки Канн стал тот факт, что при всем кажущемся человеческом разнообразии, мтДНК человека генетически гораздо менее разнообразна, чем мтДНК шимпанзе; известна максима, что две особи шимпанзе в одном лесу могут быть генетически удаленней друг от друга, чем два человека из разных концов света. Митохондриальная ДНК человека быстро мутирует, позволяя отслеживать изменения даже за относительно короткое время – именно это привело авторов концепции мт-Евы к выводу, что популяция анатомически современного человека отделилась от единой предковой популяции Homo совсем недавно, в то время как все более архаичные виды Homo оказались тупиковыми и со временем вымерли. Эволюционные генетики поместили «Адама» и «Еву» в Африку, прекрасно понимая, что ДНК-маркеры не обязательно коррелируют с географией. Но на долгие годы предположение, пусть и кажущееся правдоподобным, обрело форму закона, который гласил – поскольку оценки возраста самых недавних общих предков людей (Y-хромосомного Адама и мт-Евы) совпадают с оценками возраста анатомически современных людей и произошли до миграции этих людей из Африки, то Африка и есть та самая прародина.

Здесь, чуть отступая, давайте полюбуемся на один из мощнейших «круговых аргументов», каковым в теории эволюции несть числа. Сначала некто скромно, без нажима, предположил, что человек появился в Африке, а потом «подтверждает» верность этого события тем, что оно произошло до миграции из Африки! И эту стену не прошибешь. Когда эво-адепту указывают, скажем, что африканские палеоантропологические образцы времен «исхода» слишком архаичны, адепт искренне удивлен – вы так говорите, «как будто это вычеркивает африканских гоминид из наших предков»! Ну да, ну да. – «Химический состав Луны аналогичен земному». – «Вы так говорите, будто это отменяет факт, что Луна сделана из сыра».

Однако именно недавнее происхождение модернового Homo sapiens в Африке, его обособление от архаичных Homo и выход 40–50 тыс. лет назад были жесткими условиями, и постоянные попытки это доказывать всегда бросались в глаза. Так, А. Козинцев еще в 2009 году говорил, что «важнейшим аргументом» в пользу африканского происхождения «служит малая эволюционная глубина (приводятся 136–190 тыс. лет для мт-Евы и 59–90 тыс. лет для «Адама», – примеч. А.М.) … генетической изменчивости быстро эволюционирующих» мтДНК и Y-хромосомы. И что результаты анализа других парных хромосом (аутосом) «также указывают на весьма небольшую древность последнего общего африканского предка человеческих групп»» (Козинцев, 2009).

Так сказать, даже по старым «убитым» аргументам хорошо видны вечные желания. Небольшая глубина «предковых» ДНК-линий мыслилась хронологически сопоставимой с выходом из Африки, чтобы гарантировать происхождение современного человека в рамках одной только Африки, а также в силу репродуктивной обособленности нового вида уберечь этот самый вид от контактов как с местными, так и с внешними архаичными Homo вроде эректусов и неандертальцев, что постулировала искусственно сконструированная «теория замещения» («replacement theory»).

Однако учитывая, что время возникновения «африканского Адама» уже выходит за хронологические пределы возникновения Homo sapiens, идея африканского отцовства теперь попадает в ситуацию абсолютной неопределенности. Сегодня уже раздаются осторожные «голоса подстраховки» (мы их будем слышать все чаще), что иногда Y-Адама относят к предку, который включает в себя другие вымершие человеческие популяции, такие как неандертальцы и денисовцы, чья ДНК была проанализирована, и поэтому Y-хромосомный Адам в этом случае мог быть намного старше. Это прекрасная идея, всем она хороша, только перечеркивает всю аргументацию «из Африки».

Если первые настоящие сапиенсы Африки имели гаплогруппу А старше своего таксономического вида, то это формально означает, что гаплогруппу А имели досапиентные Homo. И если «Адам» брал свое начало в эректусах или гейдельбержцах, то Y-хромосома как аргумент «из Африки» просто теряет свою диагностичность, поскольку гаплогруппа, обозначаемая литерой А, задолго до всяких бушменов и мбути уже существовала где угодно – в Африке, в Китае, Юго-Восточной Азии, – по всему миру, а ее носители, освоившие планету еще 1,5–2 миллиона лет назад, лишь периодически мигрировали в Африку и обратно. Так сказать, завирусить группу А в Африку мог кто угодно, и Африка в качестве уникального источника происхождения в этом случае дает жалобный прощальный пароходный гудок. С точки зрения нашей концепции, все варианты Homo являются настоящими людьми, генетически весьма близкими и способными к внутривидовой репродукции (вспомним сапиентно-эректусных метисов). Поэтому странным было бы считать, что снип-мутации в соответствующих участках генома присущи только модерновым сапиенсам, а эректусы и неандертальцы не имели того, что мы можем систематизировать и назвать гаплотипом. Гаплотипы А0 или А00 могли быть переданы своим сыновьям в паре с сапиентной супругой какими-нибудь европейскими или китайскими эргастерами 250 тыс. условных лет назад, а их сыновья-сапиенсы мигрировать в Африку. При обнаружении ныне у аборигенных людей из каких-нибудь глухих уголков Индонезии реликтовой неандертальской или денисовской гаплогруппы возраст нашего нового генетического «Адама» взлетит до облаков, сам «Адам» станет неандертальцем или денисовцем, понятие «корень генетического дерева» генетики проклянут окончательно, однако сам факт находки индивида не будет означать, что место его происхождения – Индонезия. Просто его предки там когда-то укрылись и выжили в изоляции от мира.

Подчеркиваю – мы говорим не о достоверности какого-либо сценария, а лишь о достоверности генетических маркеров как маркеров происхождения вида. Если «Адам» еще не сапиенс и не сапиентный предок бушменов и мбути, то неизвестно ни где начинается группа А, ни где начинается «Адам», ни из какого региона он происходит. То же касается и митохондриальной Евы. А учитывая, что в целом ДНК-линии у всех нас – африканцев, европейцев, азиатов, жителей Океании – уходят на одинаковую «эволюционную» глубину от общего генетического предка, то гаплогруппы сапиенсов в качестве определения «первого современного человека в Африке» становятся бессмысленными.

* * *

Еще один генетический цугцванг для теории «из Африки» (напоминаю, даже с точки зрения общепринятой схемы) – это селективная и «релятивистская» сущность рассматриваемых генетических маркеров. Как уже сказано, все мы происходим от одного предка, стоявшего у истоков рода Homo. С точки зрения канонов это значит, что у нашего еще не-сапиентного «Адама» и того же неандертальца по определению был свой общий предок. А у этих двоих был еще более ранний общий предок с еще более ранними формами Homo, и так далее.

Как мы помним, сама сермяжная суть Y-хромосомы в том, что все мужчины наследуют ее от общего предка по отцовской линии, который был первым ее носителем, получившим новую мутацию. При этом дальнейшие изменения определяющих ее маркеров служат точками ветвления вдоль линий не только гаплогрупп, но и, как считается, видов Homo, исходя из чего и строится древо расхождения сапиенсов с неандертальцами, затем с неандертальско-денисовской линией, а в идеале и глубже.

Однако команда лидеров этого направления (Mendez et al., 2016) заявила, что у исследуемого ими неандертальца (Эль Сидрон, Испания) отцовская Y-хромосомная линия отсутствует, поскольку, вероятно, замещена сапиентной в результате скрещивания с последними. Согласно этому исследованию, время расхождения неандертальца и современного человека от общего предка по Y-хромосоме составляет 590 тыс. лет назад. Согласно другому исследованию Y-хромосом двух денисовцев (Денисов 4 и 8) и трех неандертальцев (Спи 94a, Мезмайская 2 и Эль Сидрон 1253), денисовская линия отделилась от линии, общей для неандертальцев и современного человека, около 700 тыс. лет назад, а мы с неандертальцами разошлись около 370 тыс. лет назад (Petr et al., 2020). Вывод – «поток генов из ранней линии, связанной с современными людьми, привел к замене как митохондриального, так и Y-хромосомного генофонда у поздних неандертальцев».

Как говорится, сразу возникает ряд вопросов. Мы с неандертальцами настолько генетически близки, что представляем собой, по сути, лишь две расовые вариации одного вида. Утверждается, что неандертальцы – это сестринская ветвь генеалогического древа современных людей, внешняя по отношению к нашим прямым предкам, однако генетическое расстояние между современными людьми и неандертальцами не превышает таковое между некоторыми современными популяциями.

Когда сапиенсы скрещивались с неандертальцами, то они так или иначе должны были оставить следы своего генетического обмена не только в ядерной ДНК, включая X-хромосому, но и в Y-хромосоме, образующей гаплогруппы. И если Y-хромосомную отцовскую линию (как и материнскую мтДНК) одной популяции можно заместить линией другой, то этим родительским локусам ДНК в качестве указателей времени и места происхождения можно сказать «до свидания». Если гаплогруппы как набор Y- и мтДНК-маркеров можно полностью или даже частично элиминировать, то какова им цена? У навещавших Африку ранних популяций сапиенсов их исходные гаплогруппы, как и у неандертальцев, могли быть «стерты» и «перезаписаны» родительскими линиями более архаичных форм людей. И тут масса комбинаций. Одна из сапиентных гаплогрупп могла быть унаследована как от общего предка с неандертальцами, так и от самих неандертальцев. Сапиентная гаплогруппа, считающаяся поздней, например, ВТ, могла быть фрагментом гаплогруппы более ранней сестринской (точнее, «сыновьей») линии «Адама»; при самой возможности «перезаписи» гаплогрупп все разговоры об африканской прародине уплывают в бескрайнюю даль. Кто запретит такие спекуляции, если подобные вещи принципиально возможны и уже на полном научном серьезе используются в качестве объяснения?

Роман Таран прав, когда говорит, что «научный факт» – это в целом лишь предмет корпоративного соглашения. Я не случайно сказал, что тема эта, помимо номенклатурных шарад, запутана до крайности, по сути, запутывает сама себя. Здесь, как в Зоне у Тарковского, ничто не стоит на месте и нельзя дважды пройти тем же путем. Так, википедия сообщает, что сравнение последовательности митохондриальной ДНК и возникших в ней со временем мутаций позволяет «приблизительно вычислить время, необходимое для накопления мутаций в той или иной популяции людей. Таким образом можно вычислить и эпоху, в которой мутаций ещё не было, и предковая популяция людей была генетически однородной» (ссылка).

Серьезно? А Алан Темплтон, что называется, разорвав на груди тельняшку, напротив, возмущен тем, что сторонники «африканских Адама и Евы» ищут легкой жизни, используя данные лишь по наиболее быстро «эволюционирующим» Y- и мтДНК, тогда как из других локусов ДНК можно вытрясти гораздо больше. Любые гомологичные участки, если пойти вглубь времен, поясняет Темплтон, рано или поздно сходятся в одну точку. Митохондриальная ДНК и Y-хромосома, как самые «быстрые» локусы, сходятся в одну точку первыми, но не глубже примерно 150 тыс. лет, ибо это их предел, и для реконструкции более ранних событий они не годятся. Тогда как участки, локализованные на Х-хромосоме и некоторые другие, могут сходиться гораздо в более далеком прошлом (Templeton, 2005, 2007). Заявив это, Темплтон «нашел» в ДНК и выход 2 миллиона лет назад архаичных гоминид из Африки, и вторую более позднюю волну миграции, и чуть ли не разделение человека и шимпанзе от общего предка. Ученого можно понять – как сторонник мультирегиональной теории, он «нашел» в ДНК все события, соответствующие своей схеме. Если сторонники теории «из Африки», увидев, как девочка бросила снежок на один метр, экстраполировали полет этого снежка на один километр (откалибровав полет по артиллерийскому снаряду), то Темплтон экстраполировал полет снежка так, что тот обогнул земной шар и прилетел с другой стороны.

Темплтону заочно возражает Роберт Беднэрик (как и он, эволюционист, но противник африканской теории), говоря, что все эти даты появления общих предков и расхождения гаплогрупп, рассчитанные на основе разнообразия на любых участках – ядерной ДНК, мтДНК, Y-хромосомы и др. – отличаются настолько радикально, что регрессия во времени любого типа крайне проблематична. Невозможно вывести некий статистически достоверный средний результат, поскольку все вычисления напрямую зависят от предполагаемых моделей демографии человека, но эти модели, как и сроки, как и отдельные события вроде исхода из Африки и колонизации сапиенсами планеты, практически полностью вымышлены, так как по этим переменным отсутствуют достоверные данные (Bednarik, 2013).

Но как интерпретировать длительные сроки, превышающие срок существования вида Homo sapiens? – задается вопросом А. Козинцев, имея в виду расчетный возраст африканского «Адама», который по данным ряда ученых на момент постановки вопроса уже выходил за хронологические рамки нашего вида. – Быть может, малая эволюционная глубина быстро эволюционирующих мтДНК и Y-хромосомы, действительно, свидетельствует лишь об их «малой разрешающей способности»? (Козинцев, 2009, плюс автором приводятся ссылки на: Weaver & Roseman, 2008). Не соглашаясь с позицией Темплтона «эх, загляну на любую глубину!», Козинцев говорит, что, помимо анализа мтДНК и Y-хромосомы, анализ аутосомных локусов (то есть хромосом, одинаковых у мужчин и женщин) также приводит к выводу, что общий предок человечества жил не более 150 тыс. лет назад.

При этом надо помнить, что самой древней ДНК, секвенированной на африканском континенте на сегодняшний день, всего лишь около 15 тыс. лет, поэтому определить точную глубину расхождения африканских линий невозможно. Все слова о самых древних африканских линиях являются, мы не устанем это повторять, спекуляцией и просроченным товаром, поскольку предки койсанов, пигмеев и других народностей, подобно пигмеям Палау, могли прийти в Африку лишь порядка 15 тыс. лет назад в виде «нормальных» Homo sapiens, и далее, в изоляции друг от друга, обрести свое фенотипическое и генетическое (но тупиковое) разнообразие.

«Нынешнее отсутствие древней ДНК из Африки, датируемой ранее 15 тыс. лет назад, означает, что большая часть понимания этого вопроса получена из оценок расхождения во времени между современными африканскими группами, в зависимости от различных допущений моделирования и, следовательно, связана со значительной неопределенностью», – пишут Биргстрем и Стрингер (Bergström, Stringer et al., 2021).

Но мало сказать «неопределенностью». Оказавшись ночью посреди какого-то водоема и перевесившись через борт лодки, мы здесь, по сути, измеряем его глубину школьной линейкой. Если мы считаем, что водоем вокруг нас – это пруд, то «экстраполируем», умножая длину линейки на десять, а если считаем, что мы посреди океана, то умножаем на десять тысяч. Истинный результат мы в этот момент все равно не получим, ибо он будет зависеть лишь от наших субъективных представлений. (Напомню об уже упомянутом варианте, что предки современных африканцев могли прийти в Африку даже пару тысячелетий назад, принеся «груз накопленных мутаций» со стороны).

Однако эво-генетики всегда смотрели и продолжают «смотреть глубоко» и «модельно». Пожалуй, самыми глубоко смотрящими, – прямо-таки в корень зрящими – и пошедшими дальше Темплтона в этом всеобщем несходстве мнений оказались наши медицинские генетики из Сибирской РАН (Степанов и др., 2006). Сначала произносимое ими привычно и даже психологически «уютно»:

«Корень филогенетического древа гаплогрупп Y-хромосомы современного человека находится в Африке: две первые ветви этого древа (кластеры гаплогрупп А и В) представлены исключительно на африканском континенте и характеризуются наибольшим молекулярным разнообразием».

Знакомо, медитативно, манипулятивно, способствует релаксации, но… Внезапно, как июльский дождь посреди безоблачного неба, на нас проливается:

«Предковый характер гаплогруппы А подтверждает и анализ «внешнего корня»: Y-хромосомы трех видов человекообразных обезьян (карликовой шимпанзе, гориллы и орангутанга) имеют те же аллельные состояния, что и А (Hammer et al., 1998)».

Как сказал, извиняюсь, Максим Горький, «Вот откуда они, голубые искры степи, что являются перед грозой!» Какой там Темплтон, способный разглядеть в ДНК зарождение Вселенной! Если даже некое подобие гаплогруппы А содержалось в ДНК у приматов, то шах и мат, скептики. Однако при знакомстве со статьей Хаммера быстро проясняется стандартность ситуации, когда отечественные ученые из чужих научных статей делают выводы, идущие далее того, что имели в виду их авторы. Хаммер и др. приводят таблицу, из которой следует, что в одном из маркеров (DYS257, сегмента ДНК Y-хромосомы) последовательности имеют совпадение по одной «букве» для человекообразных обезьян и африканцев, на основании чего наши пинкертоны, судя по всему, и строят логическую цепочку – типа, если у африканцев предковой является гаплогруппа А, а у «мартышек» некий маркер в одной из позиций совпадает с африканцами на одну букву, то это наблюдаемое явление у «мартышек» есть не что иное, как предковая гаплогруппа А в зачаточном состоянии.

Этот вывод в списке когнитивных искажений можно было бы характеризовать как иллюзорную корреляцию, когда бы это была просто ошибка, а не намеренное желание подклеить результат к нужному ответу. Первая мысль, что авторы совершенно конским расистским образом только что доказали бóльшую близость африканцев к обезьянам, к счастью, отпадает, поскольку они почему-то упустили, что в списке Хаммера те же «аллельные состояния, что и А» (это уже звучит как издёвка) из приведенной выборки имеют не только африканцы, но и австралийцы, японцы, европейские ашкеназы, папуасы Новой Гвинеи и иракские евреи, – по какой-то причине у них всех гаплогруппа А тоже, видимо, в зачаточном состоянии. Но то, какие крохи ученые люди пытаются скрести по углам, впечатляет. Можно было бы рассмотреть сходство людей и обезьян на атомарном уровне и с тем же основанием заявить об абсолютном приоритете Африки. Даже если бы найденная авторами лукавая зацепка имела неслучайное значение, то корреляцию следовало бы искать в каких-нибудь общих средовых, географических причинах. Но – нет.

Тут нелишним будет вспомнить, что ученый с мировым именем, автор самого известного эво-бестcеллера «The Human Career» и ярый приверженец теории «из Африки», профессор Стэнфорда Р. Клайн, не ставя под сомнение саму теорию, но видя бесперспективность опоры на данные по Y-хромосоме и мтДНК, еще в 1994 году заявил, что попытка доказать истинность теории «из Африки» обращением к данным генетики столь же «порочна», как и попытка обосновать ее палеоантропологическими находками (Klein, 1994, стр. 6). И если кто-то возразит, что с тех пор методы и технологии ушли вперед, то еще раз скажу, что это несомненно так, но Клайн предвидел ситуацию пророчески – что для решения вопроса места и времени происхождения человека генетические методы имеют ограничения принципиальные. (Забегая вперед, скажем, что, действительно, палеоантропологические находки эту теорию тоже не доказывают).

Так или иначе, я вкратце проиллюстрировал имеющуюся ныне ученую разноголосицу, сочетающую в себе абсолютно разные мнения. Насколько рассматриваемый нами генетический анализ по родительским ДНК-маркерам является все же адекватным и информативным? Мы слышим, что:

• мтДНК и Y-хромосомный анализы информативны до степени «наша история надежно, как в книге, записана в наших генах» (утверждение большинства эво-адептов и эво-пропагандистов).

• мтДНК и Y-хромосомный анализы информативны, и накопление маркеров можно проследить с чистого листа, вплоть до того момента, когда этих маркеров в ДНК еще не было – аналогия с исследованием ошибок в старинном тексте вплоть до момента обнаружения «чистой» исходной рукописи. (Кстати, тут комиссары википедии, как и генетики на V съезде (см. сноску^[2]), даже не замечают, что этот вариант – сугубо библейский, верифицирующий творение анатомически современного человека с «чистым», еще «не использованным» геномом).

• мтДНК и Y-хромосомный анализы частично информативны. Поскольку Homo sapiens могли «очистить» или «заместить» соответствующие локусы неандертальцев и денисовцев, нет гарантии, что «история, записанная в наших генах», так же не переписывалась (следуя логике Mendez и др.).

• мтДНК и Y-хромосомный анализы малоинформативны, так как соответствующие локусы имеют предел схождения в одной хронологически неглубокой точке, далее которой – темнота (Weaver & Roseman, Козинцев).

• мтДНК и Y-хромосомный анализы малоинформативны, но информативны другие ДНК-участки (Темплтон).

• Эти другие ДНК-участки так же малоинформативны, как и мтДНК и Y-хромосомы, поскольку их анализ приводит к аналогичным ограниченным результатам (Биргстрем и Стрингер).

• мтДНК и Y-хромосомный анализы неинформативны, поскольку субъективны, и все полученные цифры зависят от того, какой сценарий предпочитает ученый (Беднэрик).

• мтДНК и Y-хромосомный анализы не просто неинформативны, но сами попытки их использовать «порочны» (Клайн).

* * *

Следует отметить и такой цугцванг для теории «из Африки», как появление все большего числа явных, в прямом смысле очевидных опровержений прежних ключевых положений эво-антропогенеза. До недавнего времени (о, эти добрые недавние времена) от ситуации происхождения современного человека «на стороне» и от случайного приобретении им сапиентности за пределами Африки эволюционизм как раз и уберегала уже упомянутая так называемая «теория замещения» («replacement theory»), гласящая, что все популяции архаичных Homo за пределами Африки были вытеснены («замещены») новым африканским видом людей, современными Homo sapiens, репродуктивно изолированным от местных евразийских архаиков.

То есть в Африке, с ее тогдашним отсутствием континентальных барьеров и диким разнообразием форм Homo, новый вид сумел так ловко «вычлениться» и обособиться, что даже в процессе «вычленения» не скрещивался с местными гейдельбержцами и эректусами. Также должно быть удивительным, что архаичные Homo, согласно канону попавшие в Евразию из Африки за сотни тысячелетий до «африканского исхода», при всем разнообразии форм смогли развиться в весьма близкое к Homo sapiens состояние, но всех их списали одним росчерком пера, чтоб не путались под ногами у «чистых» африканских сапиенсов. Более того, в пользу этой концепции были проведены и лексические спецоперации. Чтобы подчеркнуть приоритет еще не вычленившихся сапиенсов на стадии африканских гейдельбержцев (типа Флорисбад или Джебель Ирхуд) и не оставлять никаких шансов на сапиентацию гейдельбержцам Евразии, африканских гейдельбержцев решили выделить в отдельный козырно-перспективный вид Homo helmei, хомо хельмей, чтобы в Африке перед самым исходом были «кругом одни хельмеи».

Иными словами, реплейсмент-теория, как часть общего утверждения о тотальной несовместимости Homo sapiens со всем прочим тогдашним человечеством, до начала 2000-х была мейнстримом. Считалось, что с момента разделения сапиенсов и других Homo они уже были разными видами и никогда не испытывали с ними счастья продолжения рода; и это положение было стержнем эво-антропогенеза. «Доча, наша семья приличная, сапиентная. Начнут эректусы озабоченные приставать – гони в шею, они неперспективны».

Но сегодня мы, протерев глаза, видим, что сапиенсы, неандертальцы, денисовцы и прочие не переставали дружно жить, скрещиваться и оставлять потомство в Европе и Азии в те самые якобы «исходные» 40–50 тыс. лет назад – даром, что пути общих предков всех этих Homo, согласно ДНК-анализу, разошлись сотни тысяч лет назад.

То есть «архаичные предки» современного человека сотни тысячелетий назад расходятся по Y-хромосомным и мтДНК-линиям, но продолжают плодиться и размножаться, с анатомически современным человеком? С которым они – разные, репродуктивно изолированные виды? Это одновременно и «круговой аргумент», и какое-то биполярное расстройство – эволюционисты «экстраполируют» расхождение современного сапиенса и неандертальца, беря для этого ДНК-анализ у сегодняшних людей, которые недавно скрещивались со своими якобы изолированными линиями!

Начиная с 2005 года, потянуло тревожным ветерком – стали накапливаться факты о наличии примеси ДНК неандертальцев в современных популяциях. Как ни сопротивлялись эво-адепты, этот факт еще ранее наглядно подтверждался и палеоантропологическими материалами. В 2010 году первый расшифрованный геном неандертальца сравнили с геномом современного человека и выяснилось, что у всех неафриканцев 2–4% ДНК унаследованы от неандертальцев. Поскольку у современных африканцев неандертальской примеси не обнаружили, новый сценарий показался поначалу относительно приемлемым – вроде того, что – ну, ладно, африканские «исходящие» сапиенсы скрестились с европейскими неандертальцами после прихода в Евразию в период 40–50 тыс. лет назад, отсюда и примесь, а тех сапиенсов, которые остались в Африке, этот брачный тур, что логично, не коснулся^[6].

Однако сам факт, что гибридизация «разных видов» оказалась возможной, порождал некое умеренное беспокойство. И не напрасно. В 2016 году в журнале Nature вышла статья за авторством 98 (!) ученых с сообщением, что накоплено большое количество генетических данных о пребывании Homo sapiens за пределами Африки ранее 75 тыс. лет назад (Pagani et al., 2016). В 2017 году вышла статья (Posth et al., 2017) с сообщением, что наличие примеси анатомически современного человека в геноме неандертальца из Алтая составляет около 6%, а событие обмена генами имеет возраст значительно более 160 тыс. лет (~220–470 тыс. лет назад) и происходило до разделения на европейские и азиатские популяции. То есть ситуация подразумевала, что сапиенсы были африканскими, уже разделившимися с неандертальско-денисовской линией, но каков был сценарий их столь ранних контактов с неандертальцами Сибири?

…В данном случае, принимая точку зрения авторов исследования на отрицание и даже уничтожение теории «из Африки», я хотел бы еще раз подчеркнуть, что мои весьма положительные эмоции от их работы не касаются какого-либо дружественного отношения к датировкам, полученным как генетическим, так и радиометрическим методами. В свете утверждения о якобы «самых древних генетических линиях», обнаруженных в Африке, исследование Арнасона и Халлстрома является замечательным их опровержением, демонстрируя, что гипотеза о приходе в Африку извне носителей гаплогруппы А и митохондриальной L не голословна. Но в самом оппозиционном сценарии эволюционистов речь в лучшем случае может идти не о реконструкции, а лишь о последовательности событий; в еще в менее вероятном случае – о неких относительных «пропорциях» хронологических дистанций между событиями, но никак не о даже приблизительной адекватности предлагаемых эволюционистами датировок, ибо это – достоверность уровня экстраполяции полета снежка на километр, или хронологии семейных отношений Деда Мороза и внучки Снегурочки.

* * *

Здесь о датировках чуть подробнее. Выше мы сказали, что сторонники Разумного замысла не принимают сценарий эволюционного антропогенеза в силу принципиальной несовместимости с их собственным; в частности, с родством человека и шимпанзе и их происхождении от общего предка. Но и эволюционный сценарий с привлечением данных исследования участков Y-ДНК и мтДНК, как мы отметили, без всяких атак со стороны «идейных» оппонентов, имеет уничтожающие изъяны в себе самом. Посему следует кратко сказать, почему все филогенетические датировки, полученные по мтДНК и Y-хромосоме, заслуживают единственной участи – быть отправленными в помойку.

Еще в 2010 году Хьюз с соавторами (Hughes et al., 2010) показали, что Y-хромосомы шимпанзе и человека радикально различаются по структуре последовательностей и содержанию генов, то есть, по сути, не являются корректными аналогами для сравнения. Кроме того, само вычисление скорости мутаций по мужским и женским маркерам является «круговым аргументом», поскольку вычисляется, исходя из постулированного времени расхождения человека и шимпанзе в 6–7 млн. лет, каковое родство и время расхождения сами нуждаются в доказательстве.

Проблемы с хронологией по упомянутым маркерам демонстрирует, например, анализ Y-хромосомы самих шимпанзе для установления их филогенеза. Неудивительно, что когда для этого в качестве эталона используются последовательности замен Y-хромосомы человека, то появляются странные расхождения в датах – время последнего общего предка для шимпанзе западной части Африки составляет 13 тыс. лет назад, а для шимпанзе центральной части – более миллиона лет назад (Hallast et al., 2016). (Надо отметить, что и с палеонаходками шимпанзе странностей не меньше; они тотально отсутствуют, ибо все ископаемые обезьяньи находки отправляются в копилку «эволюции» человека).

Еще один пример. Датировки, на которые ссылаются генетики в отношении «африканского Адама» и «самых древних африканских линий», отвергаются, когда Y-хромосомный анализ применяется к истории происхождения собаки и показывает, что ее отделение от волка произошло 135 тыс. лет назад. Археологи эти цифры, разумеется, отвергают, гневно топая ногами, поскольку никаких палеонтологических свидетельств существования собак ранее 15 тыс. лет назад нет (Vilà, 1997; Savolainen et al., 2002). Причина ошибки та же. «Молекулярными часами» для человека служит доля отличий, приходящаяся на единицу времени после выдуманного разделения человека и шимпанзе от их выдуманного общего предка, а расчеты для собак ведутся на основании генетических различий волков и койотов, возникших у них после разделения материнского вида около миллиона лет назад. Каковое разделение, как и его фиктивный миллионолетний возраст, были постулированы по образцу «обезьяньей» филогении человека. Так сказать, большие фантазии – большие проблемы.

Понимая всю бессмысленность аргументации с отсылкой к сегодняшним цифрам (завтра они поменяются), тем не менее, постараюсь показать абсурдность датировок по Y-хромосоме еще одним примером. Согласно актуальным данным генетиков, задающих сегодня тон в области секвенирования человеческого генома, время появления Y-хромосомного Адама составляет 275 тыс. лет назад, а время существования общего предка современных африканцев (группы А00) и евразийцев по Y-хромосоме 249 тыс. лет назад (Mendez et al., 2016; Petr et al., 2020). Учитывая высокую погрешность метода с допусками плюс-минус десятки тысяч лет, можно сказать, что условный африканский Адам и предок всех неафриканцев жили примерно в одно и то же время, отчего всё хронологическое обоснование теории «из Африки» подвешивается на тонкой ниточке.

Как мы помним, удревнение возраста Y-Адама произошло в результате открытия в 2011–2013 годах гаплогрупп А0 и А00 по причине их глубокого расхождения с остальными кладами А, что повлияло на хронологию всех ветвей дерева. Однако уже после появления информации о новых кладах, в августе 2013 года были опубликованы данные группы Позника из Стэнфордского университета, согласно которым Y-Адам жил 138 тыс. лет назад (Poznik et al., 2013). В том же номере Science группа из 35 ученых обосновала свой возраст «Адама» – 190 тыс. лет (Francalacci et al., 2013). Если ориентироваться на эти датировки, то получается, что возраст общего предка современных евразийцев – 249 тыс. лет значительно превышает возраст самого «африканского Адама» (138 тыс. лет Позника или 190 тыс. Франкалаччи), что в плане хронологики схемы уже совсем не лезет ни в какие ворота и даже в квантовые щели Юнга.

Стоит также отметить и существование в научном сообществе некоего противостояния, скрытого или явного, представителей «копательных» исторических дисциплин и генетиков; по сути, всегдашнюю вежливую холодную войну между ними – и именно на почве разницы датировок. Тут и там можно прочесть нечто вроде: «Дивергенция «койсанов» от прочих людей планеты по мтДНК и Y-хромосоме определялась в 90 тыс.л.н. <…> Понятно, что 90 тысяч лет назад не было ещё даже современного вида человека и изоляция современных групп не может восходить к такой древности. Генетиков это не смущает, ибо они ориентируются на заявления, что современный вид возник 200 тыс. лет назад, а также на скорость мутаций» (Дробышевский, «Происхождение…»).

Митохондриальный анализ дал начало истории о генетической африканской праматери человечества, он же эту историю и заканчивает. С ним, мтДНК-анализом, дела обстоят совсем скверно. Как говорят сегодня сами генетики, этот метод, «хотя и не умер, но получил смертельное ранение».

Первоначальное утверждение Ребекки Канн о постоянстве частоты мутаций мтДНК в итоге оказалось мифом (Rodriguez-Trelles et al., 2001, 2002). Вопрос этот был и, как минимум, остается предметом дискуссий (Scally & Durbin, 2012). Исследовательница Энн Гиббонс еще в 1998 году написала статью о накопившихся проблемах с методами датировок и заявила, что при использовании модифицированных «генетических часов» мт-Ева могла жить всего 6000 лет назад (Gibbons, 1998). Так сказать, тезка булгаковской Аннушки еще тогда разлила подсолнечное масло.

Как это ни покажется странным, но начало обрушению эво-генетической вавилонской башни, воздвигнутой Ребеккой Канн, положил последний российский император Николай II. При исследовании останков предположительно членов царской семьи в 1992 году оказалось, что мтДНК одного из людей, как ожидалось, Николая II, не совпадает с образцом, взятым у ныне живущей родственницы Николая Александровича. Речь могла идти только о непринадлежности останков Николаю II, но образец, полученный при эксгумации у родного брата Николая II, подтвердил совпадение. Здесь, поверх пересказа Энн Гиббонс, отметим знакомую ситуацию, когда анализ, подтвержденный генетиками («у этих двоих была общая мать»), не совпадает с данными по антропологическим останкам. Однако, безотносительно ко всей этой истории, результатом изучения генетического парадокса стало открытие так называемой гетероплазмии – когда один человек обладает двумя типами мтДНК, отчего последовательности у него и родственников различны. В своей статье Энн Гиббонс пишет, что исследования привели генетиков к еще более неожиданному результату – выяснилось, что гетероплазмия встречается как минимум у 10%, а возможно, и у 20% людей. Открылась и триплазмия – наличие у одного человека трех разных вариантов последовательностей в мтДНК. Все это вызвало очевидное беспокойство, особенно в среде судебных экспертов, ибо возникал вопрос, сколько преступников было ошибочно оправдано и отпущено на свободу и сколько павших солдат армии США не опознано по родственным образцам.

Исследования двух независимых групп, Томаса Дж. Парсонса (Лаборатория по идентификации ДНК Вооруженных сил США) и Ника Хоуэлла (Техасский университет), привели к еще большему ажиотажу. Гетероплазмия была лишь триггером, заставившим обратиться к обследованию больших групп родственников, но в итоге выяснилось, что реальная частота мутаций в некодируемом участке мтДНК может быть в 10–20 раз выше прежней расчетной.

Используемая ранее частота мутаций, – объясняла Энн Гиббонс стандартную позицию, – основана на оценках времени с момента разделения людей и шимпанзе от общего предка, а дата эта получена на подсчете различий между всеми человекообразными обезьянами и времени их расхождения. То есть (вклиниваюсь я) мы имеем еще один круговой аргумент внутри кругового – время расхождения горилл, орангутангов и пр. используется для определения времени расхождения человека и шимпанзе, а это в свою очередь – для определения частоты мутаций у человека. Плюс, в качестве дополнения, как пишет Гиббонс, использовалась датировка окаменелостей предка одной (! – примеч. А.М.) человекообразной обезьяны. Как считалось ранее, у людей при таком раскладе одна мутация происходит примерно каждые 300–600 поколений, или каждые 6000–12 000 лет. Этими «часами» и пользовались для построения филогенетического дерева.

Но Парсонс и Хоуэлл независимо друг от друга пришли к сходным результатам – одна мутация происходит каждые 40 поколений, или каждые 800 лет. Это открытие запустило волну новых исследований. Согласно новым данным Парсонса, Стоукинга (Университет Пенсильвании) и Гилленстайна (Уппсальский университет в Швеции), объединившим свои усилия, частоту мутаций в мтДНК уточнили как одну в 1200 лет.

Разумеется, это открытие, кроме судебных экспертов, не могло не вызвать беспокойства о возможных последствиях и у эво-генетиков, реакция которых отражала всю глубину истинно научного подхода: «Это всё суета на пустом месте!» (Мартин Ричардс из Оксфордского университета). Но трещины по языческому храму уже поползли. По прежним подсчетам, – говорит Энн Гиббонс, – митохондриальная Ева» жила от 100 до 200 тыс. лет назад в Африке. Но – «При использовании новых часов ей было бы всего 6000 лет. Никто не думает, что так и было (! – примеч. А.М.), но в какой момент моделирования мы должны переключаться с одного часового пояса мтДНК на другой?»

Что же произошло, спросим мы, отчего вдруг это явилось такой неожиданностью? Ответ прост – генетики для определения частоты мутаций впервые столь серьезно сосредоточились на непосредственных, прямых измерениях в поколениях родственников, не требующих учета происхождения от обезьяньего предка. Выбросив из уравнения обезьяну и сравнивая последовательности родителей и потомков в настоящем и достоверно обозримом прошлом, они получили соответственно достоверные данные тем методом, который именуется генеалогическим. Разумеется, родство по ДНК устанавливали и ранее, но помимо самих отличий, скорость их возникновения экспертов ранее интересовала мало.

Но генеалогический метод не просто конфликтует, а обнуляет ныне используемый для реставрации доисторического родства так называемый филогенетический метод, где за счет чудовищных хронологических расхождений с шимпанзе и прочими «родственниками» человека расчетные скорости мутаций получаются в 10–20 раз более медленными, а сроки «конскими».

Конечно, можно было бы сказать, что откалиброванные «генетические часы» внесли в эволюционные ряды серьезную сумятицу и даже панику, но, как и следовало ожидать, со стороны адептов «африканской Евы» последовали попытки натягивания совы на глобус. Целью было сохранить прежние позиции («еще идут старинные часы») и объяснить новые результаты какими-нибудь ошибками и аномалиями. Проблема для охранителей была, однако, в том, что Парсонс и его коллеги не просто использовали какой-то альтернативный, эмпирический метод, пошедший вразрез с модельным (генеалогический метод, как замечено, использовался и раньше), а в результате проведенного широкого тестирования семейных групп открыли ряд новых «усложняющих» и даже опрокидывающих факторов, от которых было трудно отмахнуться, – факторов, объективно показывающих, что африканская, да и вся эволюционная граница не на замке. Как сказал Ульф Гилленстайн, тот факт, что мы видим столь серьезные различия в результатах, указывает на существование каких-то неизвестных нам переменных.

Тем не менее, ученое сообщество, приняв во внимание наличие каких-то неизвестных факторов, терминирующих весь прежний метод анализа по мтДНК, предпочло, чтоб всё оставалось, как при бабушке Ребекке. Так капитан «Титаника» в свое время мог бы «забить» на сообщение о столкновении с айсбергом и плыть дальше. Но не всех, конечно, такое продолжение плаванья устроило. В 2003 году вышла статья профессора биологии Эрики Хейгельберг из Университета Осло (этой исследовательнице принадлежит мировой приоритет в разработке технологии извлечения древней ДНК из костей), где она, исполнив ряд церемониальных реверансов в сторону метода мтДНК, «установившего африканское происхождение человечества», тем не менее, уже в абстракте начала бить тревогу:

«…Становится очевидным, что эволюция мтДНК более сложна, чем считалось ранее. Паттерны аномальных мутаций нарушают филогенетические предположения, основанные на данных мтДНК. Хотя их часто игнорируют как ошибки секвенирования или «горячие точки» мутаций, некоторые аномалии не имеют удовлетворительного объяснения. Механизмы, лежащие в основе очевидно разнородной скорости мутаций или даже возможной рекомбинации мтДНК, остаются неизвестными».

В самом же тексте Хейгельберг подтвердила выводы Энн Гиббонс:

«…Наборы данных мтДНК часто демонстрируют аномальные закономерности. Одной из этих аномалий является несоответствие между частотой мутаций мтДНК, наблюдаемой в эволюционных временных масштабах (например, при датировании расхождения между двумя видами) и частотой, измеренной в семейных родословных. Если бы высокая частота мутаций, наблюдаемая в некоторых человеческих родословных, использовалась для расчета возраста нашего последнего общего предка женского пола, то эта женщина жила бы всего 6000 лет назад, то есть дата более соответствует библейской Еве» (Hagelberg, 2003).

Не сон ли это? Не странно ли такое читать в научном журнале? Так или иначе, в вопросе нашего отношения к датировкам, полученным по мтДНК и Y-хромосоме, мы оказываемся перед простым выбором. Нам не нужно здесь принимать чью-то сторону по убеждениям или во что-то верить, скажем, в библейских Адама и Еву, существование которых якобы «подтвердила даже наука». Нам достаточно просто смотреть и видеть. Потому что мы видим своими глазами – когда мы измеряем семейные линии «на натуре», эмпирически, то результаты с подавляющей долей вероятности верны, ибо зримы и проверяемы фактически на ощупь. Но, в очередной раз плодя круговую аргументацию, нам скажут, что эмпирический метод неплох, но «на эволюционных дистанциях не работает». То есть на этих дистанциях работает только тот метод, который, исходя из предположения об этих дистанциях, для этих дистанций и был искусственно создан. «Товарищ Калашников, нам не нравится ваш новый автомат, потому что он не действует на вампиров. Он хорош в реальности, но не работает в фантастическом сегменте боя. Где чеснок, где серебряные пули?» Ибо этот мир в эволюционизме перевернут – сначала родство с шимпанзе, а потом все поиски ответов о происхождении человека. Но – либо «практика есть критерий истины», либо мы должны признать, что играем в некий специально смоделированный мир со своим жестко заданным сценарием, ради которого обязаны натягивать сов на глобусы и сводить числовые концы с концами; иное же будет против правил.

Дело не в сегодняшних несовершенствах и ограничениях ДНК-методов, ибо со временем здесь всё будет, безусловно, точнее и глаже. Но вспомним слова Р. Клайна. Я почти уверен, что этот убежденный сторонник теории «из Африки», отрицая возможность использования ДНК-метода для ее доказательства, не просто отрицал возможности самого метода, а предвидел и понимал, что результаты вроде выводов Ребекки Канн со временем будут компрометировать науку. То есть, говоря о «порочности» попыток, он предостерегал о будущих последствиях сегодняшних «доказательств». Также еще десять лет назад Беднэрик утверждал, что идея анализа по Y-ДНК и мтДНК в качестве основания гипотезы «из Африки» была далека от здравого смысла уже с самого ее зарождения. А история о том, как сама теория быстро стала доминирующей моделью эволюции человека и как на протяжении десятилетий определяла конъюнктуру исследований, публикаций и финансирования, – эта история не только соперничает с историей и последствиями пилтдаунской мистификации, но превосходит ее с точки зрения последствий (Bednarik, 2013).

Если генетические маркеры суть то, за что их сегодня принимают генетики, а при этом все мы – потомки одного отца и одной матери, то у всех нас цепочки снип-мутаций по своей древности одинаковы, но комбинации в Y-ДНК и мтДНК, образующие гаплотипы – это уже «про другое». Это следы неких процессов, не имеющих точек соприкосновения с реальной историей, где отметины этих процессов, перефразируя Фрейда, это всего лишь отметины. По каковым отметинам ученые, разумеется, предпринимают более-менее удачные попытки систематизировать всю россыпь имеющихся у людей планеты этих специфических наборов; и в данном контексте только их систематизация может носить научный, но, скорее, бухгалтерско-учетный характер. И не более. На одного маляра упала одна капля белой краски, куртку другого забрызгали капли белой и синей краски, третий опрокинул на себя ведро с краской, четвертый при переходе на другой строительный объект выстирал или заменил рабочую одежду, – а мы, понятия не имея о происходивших событиях и процессах, считаем время и место этих событий по количеству капель на рабочей одежде маляров. Если для скорости распада радиоактивных элементов существуют константы, жестко связанные невозможностью их нарушения с другими физическими процессами, то частота снип-мутаций в родительских участках ДНК – это карнавал зависимых переменных, неопределенностей и допущений.

Впрочем, это не важно, поскольку гаплогруппы, определяемые набором аллелей – это та же «вещь в себе»; они не привязаны жестко к расам, этносам, фенотипам, языкам, культурам и территориям, они могут совпадать с ними значительными «пятнами», гулять и плавать во времени и пространстве, но они не образуют каких-то действующих в истории физических сущностей и никак, условно говоря, не формируют нас и нашу реальность. «Братья R1 и сестры U! К вам обращаюсь я, друзья мои!»

Итак. Из чего следует, что самые древние линии – африканские? Из того, что африканские А сохранились в «убежище», а синхронные им евразийские вымерли или дивергировали. То есть они самые древние из сохранившихся. Из чего следует, что если даже африканские гаплогруппы «первые», то и предковые? Пусть А00 как набор специфических маркеров появилась раньше других, нет проблем. Проблема в том, что ни сами гаплогруппы, ни их очередность появления, даже объективная, никакого диагностического значения, кроме раскладывания их систематизаторами по своим приблизительным географически-этническим «полочкам», не имеют. Снип-цепочки у всех людей планеты были и остаются хронологически соразмерными, с учетом, разумеется, того, что наши предки жили раньше, и их цепочки короче. Гаплогруппа же более древняя, или более молодая – это само по себе нечто, находящееся относительно вопроса происхождения хомо сапиенс в ином измерении. Это та же ошибка кругового аргумента, когда генетики сначала сосредоточились исключительно на нашем виде и выявлении его гаплогрупп, а далее сообщили, что гаплогруппа – это маркер начала нашего вида. Когда после 2002 года выяснилось, что сапиенсы Евразии периода африканского «исхода» имели другие, нежели у африканских бушменов и пигмеев, гаплогруппы, то их, евразийцев, генетически просто «вывели» как бы из первичных африканских, породив фактическое противоречие, что если евразийцы не имели самую древнюю гаплогруппу А, то они были «не первые» сапиенсы.

Впрочем, избыточным будет оспаривать даже тот факт, что носители А00 исторически жили раньше, а носители ВТ исторически позже – поскольку это просто не имеет значения. Африканские народы старше европейских, однако народы – это этносы разного времени происхождения, но тянущие свою генетическую историю от одного общего предка, то есть сегодня их генетический возраст одинаков. Даже если А00 формально старше BТ, это никак не исключает, что все люди, происходившие от общего предка, одновременно жили и в Африке, и в Евразии. Только у африканцев комбинация аллелей в тот момент составляла положение А00, а евразийская комбинация по тем или иным причинам нам неизвестна; однако у более поздних – она составляла положение ВТ. И всё. Ибо значение имеет только одновременное существование людей на планете в определенный период, а не порядок появления в их ДНК некоего набора аллелей.

При этом также мало имеет значения, как ВТ связана с А00 или даже с неафриканской А1; выводится ли одна гаплогруппа из другой, развивалась ли с ней от одного отца параллельно, – дело тут вообще не в сроках и не в родстве. Может быть, носители будущей BТ изначально имели другую, позже «стертую» гаплогруппу; может быть, проживая в Евразии, всегда имели некое аллельное подобие ВТ, более полное, но позже прошли через бутылочное горлышко популяции, чтобы восстановиться в новой более поздней конфигурации, известной нам сегодня как BT.

Не имеет значения, будут ли в дальнейшем уточнены и выявлены все филогенетические связи гаплогрупп и их генезис, важно, что не гаплогруппы маркируют происхождение человека и его географию. Если ДНК-линии всего человечества по глубине одинаковы, то доказывать теорию «из Африки» с помощью ДНК-гаплогрупп – это как путем сравнения современных напитков и коктейлей доказывать древность воды – что вода в Африке древней воды в Европе или Азии.

Обобщенный вывод почти банален – если некие связанные между собой маркеры (гаплогруппы) тем не менее не связаны с началом (причиной) некоторого феномена (появлением вида современного сапиенса), то бóльший возраст одного из маркеров и место его сегодняшнего нахождения ничего не скажут о возрасте и месте происхождения феномена.

Конец 1-й части публикации 7-й главы.

Читайте продолжение: Глава 7. Вычерпать море (продолжение).

Перейти к списку используемой литературы

Примечания:

¹«Возражение против доказательств «из Африки». – Конструкция «теория «из Африки» является калькой с английского «Out of Africa» theory (OOA)» и включает в себя комплексное представление о происхождении человека современной анатомии в Африке и его недавнем, 40–50 тыс. л. н. («недавнем» – в отличие от гипотетических более ранних миграционных волн) исходе из Африки с распространением по всему миру. [Вернуться к тексту]

²«Процесс накопления мутаций генетики сравнивают с накоплением опечаток в старинной рукописи». – Подобная метафора, например, прозвучала на V Съезде Вавиловского общества генетиков и селекционеров (Москва, 26.06.2009) в докладе на Круглом столе «Генетика – мост между естественными и гуманитарными науками». [Вернуться к тексту]

³«…Там, где сегодня находятся самые древние ветви, там должен был находиться и ствол». – Здесь можно было бы употребить аналогию с корнями дерева, но эвогенетики используют ее неохотно. То ли метафора корней страдает лексически (поскольку у обычного дерева нет одного корня, а нужен один), то ли потому, что понятие «корень филогенетического дерева» – есть нечто хронологически и таксономически размытое (кто корень человечества – LUCA, Люси, хабилис, «Адам», где точка начала дерева?) Так что эво-генетики предпочитают не корни, а стволы, линии, ветви, неразрывные цепочки. [Вернуться к тексту]

⁴«Все это до сих пор создает серьезную терминологическую путаницу». – До 2002 года в научной литературе существовало как минимум семь систем наименования филогенетического дерева Y-хромосомы, что, с учетом постоянного перекраивания вариантов самого дерева способно вызвать сегодня когнитивный диссонанс при чтении даже недавних источников. Так, например, читая статью на сайте «Антропогенез», который позиционирует себя как мейнстримный, можно узнать, что древность «Адама» была увеличена в 2011 году «благодаря обнаружению гаплогруппы А1b у пигмеев Камеруна», или что «вторая по древности гаплогруппа – A1b – обнаружена в том же районе», что и А00. Редактор сайта «Антропогенез» предпочитает не ставить даты публикации своих новостей, вероятно, чтобы они не устаревали (!), но по датам используемой литературы и употреблению автором А. Козинцевым номенклатуры «А00» очевидно, что статья написана после 2013 года. От этого и возникает короткое замыкание, ибо только интуитивно понятно, что под А1b автор подразумевает не евразийскую кладу, каковой ей в это время полагается быть, а африканскую А0, используя просроченную нотацию. Но самый адъ и трэш творится в сетевых справочниках вроде википедии и ей подобных. Так, русскоязычная вики в 2024 году сообщает, что возраст «Адама» 75–120 тыс. лет, его субклады – это A00, A0, A1, A2, A3 (то есть первые три даны в новой нотации, а А2 и А3 в старой (сейчас они A1b1a1 и A1b1b), при этом их статус прямых субкладов «Адама» уже 13 лет отменен как ошибочный), а гаплогруппа ВТ, оказывается, является субкладой гаплогруппы А2-Т (то есть сегодняшней, «настоящей» А1b, которая не А0; здесь, читатель, лучше не вдумываться, а просто насладиться обвевающим тебя потоком). Когда читаешь, что носители евразийской А1 живут сегодня в Африке, вздрагиваешь, пока не доходит, что в рамках устаревшей номенклатуры имеются в виду носители африканской А1а, жители Мали или Марокко. При этом все статьи на эту тему рассогласованы по датировкам, часто даже внутри одной статьи, и выдают устаревшую и недостоверную информацию по наличию или отсутствию носителей гаплогрупп. Ну и как эту информацию использовать? [Вернуться к тексту]

⁵«…Теорию исхода из Африки не поддерживает никаким образом». – Здесь хочу обратить внимание читателя, что при знакомстве с большинством информационных источников и компиляционными сетевыми статьями на эту тему, читатель, кроме путаницы в старых номенклатурах, будет обречен постоянно сталкиваться с лингвистическими фокусами, с возможностями русского и английского языков порождать двойные смыслы в обычном, вроде бы, высказывании. Всё дело в умелом создании ложных логических цепочек и подменах смысла.

Например, англоязычная википедия сообщает, что самая высокая современная частота гаплогруппы А наблюдается среди бушменских популяций охотников-собирателей в Южной Африке и нилотов в Восточной Африке. Однако, добавляет википедия, самые старые субклады гаплогруппы А встречаются исключительно в Центральной и Северо-Западной Африке, откуда, как полагают, произошли и они сами, и, соответственно, мужской предок всех современных людей, африканский Адам.

Шах и мат, противники африканской прародины. Однако, это всё словесная эквилибристика. Речь идет о тех же «самых старых» субкладах гаплогруппы А, которые не были выходцами из Африки; это те же А00 и А0, никоим образом не бывшие предками всех современных людей, – таким образом, можно поздравить бушменов и нилотов с констатацией нынешнего места их проживания, но реклама гаплогруппы А как аргумента африканской прародины (ибо никто из перечисленных предком всех современных людей не был) идет, мягко скажем так для контраста с климатом Африки, на мороз.

Или, когда речь заходит о неафриканских субкладах А, распространенных на Ближнем Востоке, в Европе и Западной Азии, хитрые эво-энциклопедисты не могут упустить момент, чтоб не сообщить, скажем, что А1 (напомним, неафриканская, «всемирная») появилась в Африке. Основания так думать об А1, оказывается, весьма серьезны – ведь «члены ее единственного родственного субклада, гаплогруппы A0, с которым они вместе входят в первичный A0-T – встречаются в основном в Африке». Вот это аргумент! Это как заколдованный круг – о каких бы ранних гаплогруппах ни шла речь, вы снова и снова будете слышать, что они возникли в Африке, мигрировав на место своего позднего обитания из Центральной или Северо-Западной части континента, поскольку именно в этих африканских регионах возникли самые старые ветви гаплогруппы А… и т. д., и т. п. Так что с информацией такого рода нужно быть крайне осторожным. [Вернуться к тексту]

⁶«…Этот брачный тур, что логично, не коснулся». – В прежних дискуссиях с оппонентами я говорил, что расизм был и является фундаментом эволюционизма, и декларации типа «все мы одной крови, все из Африки» есть лишь ширма, диктуемая контекстом ценностей христианской европейской культуры и, конечно, политики. Однако, любое обособление в социуме, видовое ли, этническое, географическое – есть явный маркер либо комплекса неполноценности, либо манипуляции для проталкивания каких-либо собственных конкурентных интересов, политических, идеологических, научных. «Я индонезиец – всем меланезийцам назло!» Идея существования разных видов внутри человеческого рода, идея обособления Homo sapiens от других людей – уже расистская. Никто не смог, а сапиенс оказался лучше и успешней других. Если бы сейчас среди нас обнаружился живой Homo erectus, человек якобы другого вида, проигравшего гонку и не поднявшегося до уровня человека разумного, признали бы эволюционисты его полноценным членом сообщества, если он, по их мнению, анатомически (по строению мозга, речевого аппарата и пр.) и когнитивно «более примитивен»? А в истории с Африкой случился расизм с обратным знаком, некий расистский мазохизм, когда показным образом стали каяться и превозносить приоритет Африки, чтоб не прослыть расистом. После 2010 года, когда в геноме евразийцев нашли неандертальскую примесь, эво-мазохисты стали пропагандировать новую расистскую идею – что только современные африканцы являются истинными, чистокровными сапиенсами (а весь остальной мир, выходит, даже не чистокровные, а полукровки). [Вернуться к тексту]

Конец 1-й части публикации 7-й главы.

Читайте продолжение: Глава 7. Вычерпать море (продолжение)

Перейти к списку используемой литературы

Алексей Милюков	...
ПО ЭТУ СТОРОНУ ПОТОПА


Расовая сегрегация в США в 40–50 гг. прошлого века. Конституция США 1896 года декларировала принцип «равные права, но раздельное существование». Слева: Посетительница кафе оспаривает право темнокожих на посещение заведения. В центре: Сектор на стадионе, отведенный специально для «цветных». Справа: Раздельные питьевые устройства для «белых» и «цветных». Фото: www.bangkokbook.ru


Основатели теории происхождения современного человека в Африке Райнер Протч (слева) и Ребекка Канн (справа). Фото: Bild:DPA; www.plos.org


Слева – девушки народа йоруба, населяющего Западную Африку. Одно время геном йоруба в мтДНК-исследованиях использовали как эталонный («референтный», «чистый» сапиентный), но при выявлении неандертальской примеси у других популяций он давал ошибочные результаты, поскольку, как выяснилось позже, сам содержал неандертальскую и другие архаичные примеси. В центре – пигмеи мбути из Конго (и примкнувший к ним европеоид). Справа – семья бушменов Калахари, народа, наиболее изолированного и генетически отдаленного от всех народов мира. По Y-ДНК йоруба принадлежат к субкладу E1b1a1, мбути имеют Y-гаплогруппы B и Е, для бушменов характерна A1b1b2. Фото: www.nataal.com; www.turizm.pibig.info; www.africaimagelibrary.com


Слева – Томас Дж. Парсонс, одним из первых обнаруживший аномальную частоту мутаций в мтДНК. В центре – Энн Гиббонс, автор упоминаемой в тексте статьи, чье имя связано с «модификацией генетических часов». Справа – Эрика Хейгельберг, специалист по древней ДНК, подтвердившая выводы Гиббонс. Фото: www.med.virginia.edu; www.ttbook.org; www.en.wikipedia.org

ПО ЭТУ СТОРОНУ ПОТОПА

ГЛАВА 7. ВЫЧЕРПАТЬ МОРЕ

Часть 1. Странные пути, темные аллели